Мы все в большом долгу перед центральными банками. Действуя смело и новаторски в разгар масштабного финансового кризиса, они помогли миру предотвратить многолетнюю депрессию, которая могла бы нанести ущерб нашему поколению и нашим детям. При этом они частично компенсировали свои прежние промахи, включая засыпание у руля, когда все большее число банков, домохозяйств и компаний нагромождали один безответственный пучок рисков на другой.

Активность центральных банков не закончилась после того, как им удалось нормализовать совершенно дисфункциональные рынки и успокоить финансовый кризис, который привел мировую экономику практически в тупик. Добившись успеха, они не нашли никого, кому можно было бы передать следующий этап восстановления экономики. Поэтому они посчитали, что у них нет другого выбора, кроме как взять на себя беспрецедентно большую ответственность за макроэкономику.

Это не было захватом власти. Центральные банки также не стремились к этому. Напротив, в условиях, когда политическая дисфункция парализовала других политиков, обладающих более эффективными инструментами политики, центральные банки чувствовали моральную и этическую обязанность сделать все возможное, чтобы выиграть время для оздоровления частного сектора и для того, чтобы политическая система взяла себя в руки и приступила к выполнению своих обязанностей по управлению экономикой.

В этой новой роли центральные банки не просто взяли на себя руководящую роль. Они также обеспечили почти все содержание ответных мер политики, причем сделали это с помощью частичных и тупых по своей сути мер.

Будучи единственным игроком в городе, центральные банки все глубже погружались в мир экспериментальной политики и оставались там гораздо дольше, чем кто-либо ожидал или, возможно, надеялся изначально.

Разработка политики часто сопряжена со сложными компромиссами. Этот этап становления современного центрального банка ничем не отличается от других, хотя и с одной существенной оговоркой: На этот раз центральные банки не смогли прибегнуть к надежным знаниям и информации из исторических прецедентов, аналитических моделей или прошлого опыта проведения политики. Нет ничего, что могло бы правильно направить их и внушить уверенность.

Положительным моментом является то, что нетрадиционные меры центральных банков позволили выиграть значительное время и пространство для того, чтобы другие смогли взять себя в руки. Они способствовали существенному восстановлению балансов частного сектора, начиная с банков, затем корпораций и домохозяйств. Они способствовали росту, хотя и разочаровывающе слабому, и, в случае США, значительному созданию новых рабочих мест.

Подобно самоотверженным инженерам, центральные банки строили лучший мост из тех ограниченных материалов, которыми они располагали. Но какой бы длинный мост они ни построили, нужный пункт назначения никогда не был им по силам.

Да, восстановление частного сектора способствует возобновлению роста. Фактически это необходимое условие. Но после многих лет неправильных и неполных стратегий роста, в том числе той, в которой слишком большой упор делался на финансы и недостаточный - на реальные инвестиции в производственный потенциал, этого недостаточно. Высокие темпы инклюзивного роста и устойчивая финансовая стабильность требуют более комплексных политических мер, в рамках которых к центральным банкам присоединятся другие государственные структуры, прилагая к этому серьезные и неустанные усилия.

Мы не должны быть слишком строги к центральным банкам. В конце концов, как бы им ни хотелось, чтобы было иначе, центральные банки не обладают политическими средствами для повышения производительности за счет модернизации инфраструктуры, образования, реформирования рынка труда и т. п. Они не в состоянии минимизировать негативные для роста элементы устаревшей фискальной структуры, изобилующей лазейками для искажений, которые благоприятствуют корыстным интересам и богатым за счет общества в целом. И они совершенно бессильны ликвидировать упрямые очаги чрезмерного долга, которые подавляют экономический динамизм и препятствуют новым инвестициям.

Как бы они ни признавали необходимость этого, центральные банки не могут построить неполную региональную и международную экономическую архитектуру. Например, в случае с еврозоной самое большее, что они могут сделать, - это достроить две из четырех необходимых опор стабильной и процветающей еврозоны, и даже здесь им необходимо сотрудничество со своими политическими боссами. На многостороннем уровне они постоянно сталкиваются с трудностями, пытаясь перенести успех своего взаимодействия с БМР на более широкие глобальные встречи, в которых министерства финансов имеют гораздо большее влияние.

В то время как многие представители частного сектора - сначала корпорации и банки, а затем и домохозяйства - использовали время, выигранное центральными банками, для оздоровления своих балансов, глобальная экономика еще не вернула себе должное самообладание. Кроме того, ей грозит пагубное снижение будущего потенциала. Более того, несмотря на растущее число доказательств, слишком многие умы остаются закрытыми для тех видов оперативной перезагрузки, которые требуются на местах.

Хотя, как говорилось ранее в этой книге, некоторые центральные банки могут сделать немного больше, это меркнет на фоне стоящих перед ними задач. Центральные банки - и все мы - нуждаются в том, чтобы правительства предприняли комплексные меры в четырех важнейших областях, о которых говорилось ранее.