Опасения не ограничивались возможностью того, что нетрадиционная политика не принесет желаемых результатов, включая то, что называлось "взлетом" или "скоростью бегства" экономики. Существовал целый ряд других опасений, некоторые из которых были обоснованными, а другие - гораздо менее значимыми.

Не станет ли длительное экспериментирование центральных банков и готовность к еще большим экспериментам негативным стимулом для политиков и других субъектов экономической политики, чтобы взять себя в руки? Не приведет ли искусственное ценообразование на финансовые активы, постоянно поддерживаемое ликвидностью центральных банков и общим представлением о том, что эти институты являются лучшими друзьями рынков, к чрезмерному принятию рисков и более масштабному нерациональному распределению ресурсов, что впоследствии аукнется росту и стабильности? Может ли в дальнейшем произойти резкий скачок инфляции? Придется ли центральным банкам разгружать свои раздутые балансы, уничтожая стоимость и дестабилизируя финансовые рынки? Уступит ли подавленная волатильность место разрушительной "волатильности"? 4

Таковы были некоторые из многочисленных вопросов. В их основе лежала фундаментальная проблема: В какой степени центральные банки рискуют превратиться из важной части решения в значительную часть проблемы? Иными словами, вместо того чтобы способствовать упорядоченному постепенному сокращению доли заемных средств в условиях растущей мировой экономики, они в итоге будут способствовать дополнительному накоплению долга, в результате чего западные экономики погрязнут в еще более глубокой депрессии роста - в сочетании с периодической финансовой нестабильностью, которая нарушит экономическое благополучие стран остального мира, включая хорошо управляемые развивающиеся экономики.

Беспокойство не ограничивалось экономическими и финансовыми вопросами. Существовали также важные политические и социальные аспекты.

Европейцам в зале не нужно было напоминать о том, как экономический кризис подпитывает политический экстремизм и появление нетрадиционных партий, как правых, так и левых; им не нужно было слушать американцев, которые несколькими годами ранее пережили появление "Чайной партии", собирались испытать возрождение кандидатов, выступающих против истеблишмента, и с готовностью рассказали бы им о пагубных последствиях для двухпартийности и чутких политических компромиссов.

Жителям Африки и Ближнего Востока не нужно было напоминать о разрушительной и насильственной роли негосударственных субъектов - будь то в Ираке, Сирии или Нигерии, и о Западе, который слишком слаб, чтобы информировать, влиять и координировать надлежащий ответ, не говоря уже о навязывании более мирных результатов. И всплеск миграции беженцев был не так уж далек.

И никому в зале не нужно было напоминать о шокирующем росте неравенства доходов в странах, который способствует постепенному вытеснению среднего класса на фоне постоянно растущего контраста между все большей нищетой и немыслимым богатством.

Сидевшие в парижском зале прекрасно понимали, что от решающей, уникальной и экспериментальной роли центральных банков в разработке политики зависит очень многое, причем не только для самих учреждений, но и в более широком смысле для нынешнего и будущих поколений. Это не имело прецедента. И это была ситуация - если хотите, ставка на политику, - в которую центральные банки скорее ввязались, чем тщательно спланировали.

ГЛАВА 3

. ЗАДАЧА ЦЕНТРАЛЬНЫХ БАНКОВ В ОБЛАСТИ КОММУНИКАЦИИ

"Очень ненормальное становится неудобно нормальным". 1

– КЛАУДИО БОРИО, БАНК МЕЖДУНАРОДНЫХ РАСЧЕТОВ

"Хьюстон в слепую..."

– САНДРА БУЛЛОК В ФИЛЬМЕ "ГРАВИТАЦИЯ

Большинство людей практически не задумываются о том, как центральные банки влияют на них - не только в их повседневной жизни, но и влияют (и даже определяют) возможности, которые будут у их детей. Действительно, несмотря на значительный размах деятельности этих могущественных институтов и ту важнейшую роль, которую они играют, общество все еще мало осознает, как много зависит от их суждений, мудрости и успеха - от защиты и укрепления своих финансовых сбережений до получения кредитов и поиска хорошо оплачиваемой работы.

Разрыв между осознанием и реальностью велик, очень велик. Его нельзя оправдать ни неактуальностью рассматриваемых вопросов (они очень важны для нашего индивидуального и коллективного благополучия), ни недостатком информации. (Действительно, я стараюсь подчеркнуть этот момент, отдавая предпочтение ссылкам, которые легко доступны широкой публике, например, газетным статьям, а не более непонятным и менее доступным академическим источникам). И все же это пробел, который не вызывает особого удивления из-за определенного наследия центральных банков.

В течение очень долгого времени центральные банки намеренно находились далеко за пределами экранов радаров общества, предпочитая действовать в условиях непроглядной таинственности. Действительно, как говорится в редакционной статье Financial Times, "центральные банки скрывали свои обсуждения от посторонних глаз более ревностно, чем папский конклав". 2

Справедливости ради стоит отметить, что отчасти это объясняется высокотехническим характером большинства повседневных задач, которые они решают. Но это также отражало важный стратегический выбор.