— Буранову, — машинально поправил Тимур.

— Не занудничай! — отмахнулся оборотень и развернулся к Инге. — То есть ты использовала слюну в качестве связующего элемента?

— Да. Наверное, можно было придумать другой вариант, но мне больше ничего в голову не пришло.

Тимур посмотрел на свою ладонь, где ещё не до конца зажила царапина, оставшаяся после драки. Связь через кровь работала, конечно, лучше, но Инге провернуть такое было бы затруднительно.

— А если бы Буранов не согласился взять шоколадку? — спросил он.

— Даже если бы он решил отказаться из гордости или из осторожности, он бы всё равно хотел её. Я специально выбрала его любимую. А когда человек чего-то хочет, достаточно самого лёгкого ментального влияния, чтобы подтолкнуть к действию. Но я не ожидала, что он сожрёт её целиком, мне же и самой надо было как-то его слюну получить. В общем, пока он лимонад не достал, я думала, что всё, ничего не получится.

А, так это всё-таки был лимонад! Хорошо, что не пиво…

— Проще было его поцеловать, — заметил Людвиг.

— Фу-у-у! — скривилась Инга.

— А шоколадки обслюнявливать — не фу?

— Шоколадки хотя бы сладкие. И это же ради дела.

— Так и поцелуй был бы ради дела.

— Целоваться ради дела — вдвойне фу. И вдруг бы он решил, что нравится мне, и потом начал ещё сильнее надо мной смеяться и издеваться?

— Или втрескался бы в тебя по уши. Такое тоже случается. Кстати, может, ты ему правда нравишься, вот и пристаёт?

— Ты что! — испуганно распахнула глаза Инга. — Не дай Бог! Я и так-то не знаю, что теперь с ним делать. В смысле… да, у меня есть запись, которой можно шантажировать его в ответ. Но он же наверняка запомнил, как я эту запись получила. Пусть он не понял, что произошло, но точно знает, что это с ним сделала я. Вдруг он захочет отомстить? Или начнёт искать информацию про магию? Вдруг он к папе придёт и всё расскажет?

— А вот об этом надо было думать до того, как устраивать магический допрос. — Людвиг не укорял, только констатировал факт, но Тимур ясно видел, что при всей беззаботности тона он сейчас стремительно просчитывает варианты. — Ладно, предположим, нужную информацию обычный школьник вряд ли найдёт: в интернете слишком много лишней шизотерики, а в реале его всё равно никто слушать не станет. Да и побоится он рассказывать, как без штанов по тропинке прыгал. Я знаю таких ребят, они обычно очень трясутся над своей репутацией. К твоим родителям он тем более не сунется, ведь тогда они закономерно спросят, что вы не поделили. Никто из них не поверит, что ты напала на Буранова без причины. Да и вообще, вмешивать взрослых в подобные разборки — последнее дело. А про месть… скажи ему, что если с тобой что-то случится, то твой знакомый немедленно выложит видео в интернет, но не говори, кто именно. И, кстати, скинь файлик Тимуру, для сохранности.

— Почему мне-то? — удивился Тимур. Он не был против и с удовольствием снова полюбовался бы на Буранова в луже, но всё же…

— Потому что у меня почту давно отключили, я же туда шестнадцать лет не заходил. Пытался на днях с твоего компа восстановить или новую завести, но теперь везде нужен номер телефона, а у меня ни телефона, ни номера. В общем, когда разберусь с техникой — тогда мне и перешлёшь.

— Залью в облако и кину ссылку, — кивнула Инга. А потом зачем-то взяла со столика пустой стакан из-под молока, рассеянно повертела его в руках и поставила обратно. И тихо произнесла: — Я должна была сделать это раньше.

— Что именно? — не понял Тимур.

— Дать отпор Буранову. Не обязательно снимать видео или ещё как-то ему вредить. Могла бы просто не поддаваться на его провокации. Не позволять командовать мной. Я не должна была выполнять его приказы. Не должна была делать гадости другим людям. Вам.

— Но ты подбросила фотки. — Это не было вопросом, но Инга снова кивнула.

— Он мне их прислал, велел распечатать и подкинуть. Если что — поймали бы меня, а не его. Да у него и принтера нет. Я попыталась отказаться, но он сказал, что у него ведь есть и другие фото. Мои. И он не постесняется всем их показать. И я… ну… поступила как последняя дура. Как идиотка неблагодарная. Я же знала, что этим подставляю и вас, и Ксюху, что так нельзя, что вы меня возненавидите, но всё равно…

— Ты испугалась, — развёл руками Тимур. — Это нормально, все иногда боятся.

Он даже не злился. Ну а на что тут злиться? Да, сделала глупость. Но, во-первых, не по собственному желанию, а по принуждению, а во-вторых, никто ведь не умер, и мир не рухнул. В следующий раз будет думать, прежде чем делать.

Возможно.

Если станет хоть чуточку увереннее в себе.

— Да, я трусиха, но… — Инга упрямо сжала кулаки. — Я просто не понимаю, почему в тот момент я испугалась, а сегодня — нет. То есть я и сегодня боялась, но ведь смогла же взять себя в руки и сделать хоть что-то. Пусть не идеально, отдельные моменты не додумала, но ведь смогла же! А в тот раз — не смогла. Тогда, когда надо было защитить вас, я и пальцем не пошевелила. Но ведь вы важнее, чем я!

— Почему это? — искренне удивился Людвиг. — Я, конечно, этого очкарика очень люблю, но, поверь, жертвовать собой и принижать себя ради другого человека — так себе идея.

Тимур едва не рассмеялся. Слова Людвига звучали так правильно и логично… если не знать, что он сам то и дело приносил себя в жертву, помогая другим. Как он спасал Тимура, как отдавал все силы ради отцовских амбиций — и никогда ничего не просил взамен.

— Ты прав, но… Нет! — Инга помотала головой. — Я знаю, что сделала ошибку. Знаю, что поступила отвратительно. Я не должна была… Когда я кинула в почтовый ящик эти распечатки, мне вдруг стало так больно. Как будто я что-то ужасное сделала, как будто человека убила. Или часть себя выкинула и растоптала. Хотя я ведь и до этого знала, что делаю плохую вещь, но тут вдруг… осознала, что ли. Прочувствовала. А сейчас у меня ощущение, что я всё сделала правильно, но поздно. Слишком поздно. Ведь мои прошлые поступки уже не отменить.