— Рей! А если включить ручное управление? — Ковалёв вскочил за моей спиной, оперся о спинку кресла. — Ты сможешь управлять вручную? Сможешь? — в его голосе звучало столько эмоций, надежда, страх.

— Какое ручное управление? — я оглядел панель, где на мертвых экранах плясали лишь блики солнечного света.

— А вот какое, — Ковалев подскочил к панели. И рванул что-то вверх, какой-то рычаг.

Ровное гудение заполнило кабину, весело перемигиваясь, зажглись лампочки на потолке. Я бросил взгляд на консоль, она изменилась так, что я вначале впал в нечто, похожее на ступор.

— Ну?! Ты можешь управлять? — Ковалёв повернулся ко мне, его глаза белые от страха впились в меня, как две змеи.

А я лихорадочно просматривал на внутреннем экране нейро-интерфейса информацию, которую вытащила база данных. Управление очень древнее, но почему-то знакомое мне, будто когда-то давно я уже изучал эти странные приборы. Панель надо мной тоже изменилась, словно усохла, но зато теперь светодиоды подмигивали мне зелеными огоньками, мол, командир, не переживай, всё в порядке.

Вместо экрана управления двигателями, где в символической форме отражалась их работа, возникли несколько рычагов, схожих с ручками управления для увеличения или уменьшения подачи топлива. Я отдал одну из них вперед, космолет тряхнуло и начало медленно разворачивать.

Через пару минут удалось разобраться, как включать и выключать попеременно движки, чтобы направить аппарат к ВПП. Электроника вся вырубилась, компьютер умер, приходилось просчитывать миллиарды операций в мозгу, чтобы удержать баланс и не хряпнуться на огромной скорости о поверхность. И мне казалось, что я удерживаю всю эту многотонную громадину на своих плечах и шаг за шагом спускаюсь по ступенькам невидимой никому, кроме меня, лестницы.

Вот он прямо под нами ровная, гладкая, как лед на озере, бесконечная площадка. Чтобы погасить скорость нужна очень длинная посадочная полоса. Впрочем, можно попробовать включить нижние движки, и сбрасывая мощность, посадить вертикально. Но малейшая ошибка в расчете баланса приведет к катастрофе.

Космолёт коснулся площадки, тряхнуло. Понесся вихрем вперед, но включенный движок, выставленный против прямого движения, заставил его замедлиться. Цифры на маленьком экранчике бежали сверху вниз с уменьшением. Наконец встали цифре «0». И наш аппарат остановился буквально в паре метров от конца площадки.

В кабине висело молчание, мучительно долгое.

— Мои поздравления, Рей, — первым тишину нарушил Ковалев, и захлопал.

Дарлин и Ларри тоже разразились аплодисментами.

Я в каком-то удивлении бросил взгляд на девушку, потом развернулся к Ковалёву, не понимая, что они делают.

— Что уставился, Рей? — ухмыльнулся полковник. — Когда экипаж сажает авиалайнер, пассажиры их приветствуют. Радостно.

Через лобовое стекло я заметил, как из длинного коридора, который примыкал к высотному зданию, смахивающего на огромного кита, вышло пять человек в полностью белых скафандрах, с длинными рельефными ранцами на спинах. Направились к нам. Ковалёв выпрямился, оперся на спинку моего кресла, изучая группу. Я видел в стекле отражение его лица, казалось, ему всё это не нравится.

— Ладно, надо сдать груз товарищам, — наконец, проронил он.

Отцепился от моего кресла и двинулся к стойке, где стояли скафандры.

Я вылез из кресла, привалился спиной к спинке, наблюдая, как полковник облачается в скафандр.

— Пойти с тобой? — поинтересовался я.

Ковалёв замер, бросил на меня напряженный взгляд, в самой глубине его серо-стальных глаз я заметил нечто, похожее на страх. Или мне показалось?

— Нет, просто наблюдай. Понял?

Что он там задумал этот полковник? Нацепив шлем, Ковалев ушел в воздушный шлюз, а я вернулся в кресло. Подмигнул Дарлин и стал наблюдать, что будет происходить дальше.

Ковалёв в скафандре вышел из шлюза, подошел к главному. Мой нейро-интерфейс передал их короткий разговор. Ничего особенного.

Лязг и грохот заставил меня подскочить в кресле и обернуться. Створки монолитных ворот в задней части космолёта разошлись и выпустили наружу роботов. Судя по массивной серо-стальной броне, покрывавшей их с ног до головы, и оружия в руках, смахивающего на плазменную винтовку, они совершенно не походили на рудокопов. Конечности на шарнирах. Вместо лица маска с дырками для глаз и прорезь для рта. На голове от ушей отходит квадратная рамка из толстых стержней, видимо, антенна для управления. Весь вид этих чудищ производил мерзкое впечатление. Обычно у роботов делают приятные лица, а тут ничего, кроме страха и отвращения они не вызывали.

Гремя по металлическому полу ножищами, по одному страшилищи проходили через воздушный шлюз и выстраивались позади Ковалёва.

— Ну что, Семёнов, хватит тебе этих киберлюдей? — услышал я мыслеобраз полковника. — Лучших прислали.

— Хватит, — услышал я голос его собеседника.

Я подскочил на месте, не поверив своим глазам. Двое из группы вдруг выхватили из-за спины винтовки и открыли огонь по полковнику. Изрешетили белую ткань скафандра. Медленно, будто в замедленной съемке Ковалёв стал падать на спину, выбитые из ран капли крови, превратились в невесомости в бордовые бусинки, зависли гроздьями над телом.