— Ну и пообещай им, что выполнишь. А потом твой спецназ всех их зачистит.

— Ты идиот? Если я дам обещание офицера, то мы обязаны будем всё выполнить. Я даже застрелиться не смогу. Потому что этот позор ляжет на всю нашу страну темным пятном.

— Как ваш мир жесток и беспощаден. Не переживай, Ларри улетел с Дарлин на Землю.

— Ларри?! Да этот слизняк даже шлюпкой управлять не мог! Куда ему справиться с космолётом?

— Я передал в нейро-интерфейс Ларри всю информацию, что получил из твоих бумажных кирпичей, по управлению космолётом. Точно также, как прочёл книжки для штурмана и передал в нейро-интерфейс Дарлин. Понял?

— Ты не врёшь? — Ковалев отпустил меня, с подозрением взглянул. — Ты это сделал?

— Да, сделал. И теперь у меня к тебе предложение…

После того, как полковник вырубил Дарлин, я отвёз её на космолёт и вернулся в то самое здание, отделанное зеркальными прозрачными панелями, что стояло в центре базы. В два высоченных этажа. На втором этаже располагалась лаборатория, где засели бунтовщики.

Ковалёв, окруженный андроидами спецназа, давал указания. Он переоделся в военную форму. Довольно эффектную: двубортный мундир благородного темно-зеленого цвета, украшенный золотым шитьем, с двумя рядами пуговиц с выпуклым гербом на них. На высоком жестком стоячем воротничке с окантовкой — значок, в котором угадывался меч, щит и какие-то буквы. Обшлага рукавов украшала золотая тесьма с причудливым орнаментом, в котором угадывались волны, на которых качался знак — дуга с ручкой и молоток. На груди слева планки орденов. Брюки под цвет мундира с красными широкими лампасами, и с такими острыми стрелками, что можно было порезаться. Вычищенные до блеска ботинки. Он вырядился так, будто уже подготовился к тому, что в таком виде его и похоронят с честью. Ковалёв сделал знак, андроиды разошлись в стороны, парочка их заняла пост около дверей в лабораторию. И тут полковник увидел меня, входящего в коридор.

Никогда не видел раньше, чтобы выражение лица менялось так стремительно. Словно море, волны которого только что спокойно лизали прибрежный песок, набегая с тихими мягким шипением, извергло из себя по крайней мере вал высотой в десятиэтажный дом. Чтобы обрушиться на меня с невероятной чудовищной силой. Ковалев побагровел, глаза сузились, губы сжались. Он бросился на меня, как разъяренный раненный тигр, схватил за край ткани скафандра и потащил куда-то в угол…

— Товарищ Эдгар, товарищ Эдгар, — вкрадчивый, чуть заикающийся голос оторвал меня от воспоминаний.

Я никак не мог избавиться, выбросить из головы выражение лица полковника, когда он теребил меня, как тряпку. То, что он влюбился в Дарлин, я понимал, но, чтобы до такой степени. Казалось поначалу, это лишь увлечение высшего офицера прелестной куколкой, а не серьезное чувство. Но сейчас я понял, что полковник слишком большое значение придает этим своим чувствам.

— Что случилось, Тимур? — я поднял глаза на невысокого худосочного парня в белом халате, который болтался на его тощих плечах, как на вешалке.

— Я вскрыл замок, — немного смущенно, но с гордостью, сообщил он. — Вы можете войти. Только осторожно, пожалуйста.

Ковалёв отправился на встречу с лидерами мятежа (которая могла стать для него последней), а я решил найти бомбу, которой угрожали бунтовщики. Я заполучил карту всех технических помещений, лабораторий, туннелей под лунной базой, справедливо полагая, что именно там восставшие могли спрятать бомбу, а скорее всего, несколько.

Лифт перенёс меня на этаж ниже, с шипеньем разошлись двери, неяркий, равнодушно-бледный свет отбросил размытые блики на гладкий, синеватый пол. Вначале вход в офисы я вскрывал легко. Быстро сканировал, понимая, что в эти помещении, заставленные шкафами с запыленным дверцами, столами с держателями пробирок, заросшими паутиной, сломанными микроскопами уже давно никто не заходил. Казалось, все эти секции лишь декорация для прикрытия чего-то такого, что спрятали от взгляда непосвященных.

Правда, в одной из комнаток я обнаружил живого человека. За длинным и широким окном худой светловолосый парень что-то рассматривал в микроскоп, откидывался на спинку стула, и проверял что-то на экране, который находился за его плечом слева.

Увидев меня, он подскочил и выбежал навстречу.

— Что вы тут ищете? — в голосе скорее ощущалось любопытство, чем раздражение или подозрение.

— Бомбу, — просто сказал я. — Ты слыхал наверху, на базе бунт. Восставшие требуют выполнить их условия, или взорвут бомбу.

— Бомбу? — парень нахмурился. — Да, я понимаю. У вас есть карта помещений?

— Есть. Кстати, меня зовут Эдгар Рей. А тебя как?

— Тимур Селиванов, — он протянул худую руку с длинными изящными пальцами. — Я тут работаю над одним проектом, а, в общем не важно. Если что нужно, покажу.

Как можно дружелюбней я пожал парню протянутую им руку (все же вдвоем идти сподручней) и мы отправились по коридору. И уткнулись в плотно закрытые двери. Я обшарил все вокруг в надежде найти панель для ввода кода, электронный замок. Вызвал еще раз карту. Никаких препятствий на ней не отображалось. Это сразу наводило на мысль, что там, за этими дверями нечто такое, что хотят скрыть.

Тимур оказался прекрасным помощником. Сумел отыскать в лаборатории рядом скрытый пульт управления. Повозившись там минут десять, ему удалось освободить нам путь.

Створки медленно разошлись, открыв взору еще один коридор, но широкий, с высокими потолками, ребристые стеновые панели, пол из матового синеватого металлического сплава заливал бледный свет. Пройдя буквально двадцать шагов, мы попали в круглый зал, где стены почти полностью скрывали отбрасывающие призрачные блики экраны, на которых шустро бежали строчки символы. В центре — прозрачный цилиндр. Там, внутри жило своей быстротечной жизнью гигантское растение — от толстого почти черного стебля отходили широкие завернутые внутрь фиолетово-красные листья. Вырастало на наших глазах, заполняли весь прозрачный объем. Листья отваливались, ссыпались вниз, стебель скукоживался, высыхал, и все повторялось вновь.