— А ты сам куда денешься? — не понял Роман. — Тоже к однокласснику? Или к девчонке своей собрался? Вот последнее я не разрешаю, учти.

— Я с Кирой вчера расстался, — ещё сильнее насупился Илья. — Она, как выяснилось, не только со мной встречалась, представляешь?

— Представляю. А я тебе что говорил? Девчонка не промах, это сразу видно. Лучше бы на Оксану внимание обратил, хорошая девочка.

— Пап, ты чего, она же толстая! — покачал головой Илья, и Роман иронично улыбнулся. Сын в силу возраста пока не понимал, что внешность в отношениях даже не вторична, и уж тем более не первична. Да и не знает никто, что будет с человеком лет через десять-двадцать. Роман тоже раньше был стройным красавцем, а теперь вот пузо расти начинает, да и волосы скоро станут седеть, как у отца — тот к пятидесяти почти полностью побелел. А потом и умер от инфаркта.

— Не толстая, а пухленькая и очень хорошенькая, — наставительно произнёс Роман. — Так что, куда ты собираешься?

— Пап, — пробормотал Илья, помявшись. — А можно я с тобой поеду? Ну, на хату твою новую. Что-то я как представлю — ты уйдёшь, мама будет переживать, ругаться… И мне не по себе. Давай я немножко у тебя поживу? Там же от школы недалеко совсем.

— А о Лёшке ты подумал? Ему каково будет?

— Ну Лёшка же не маленький… Ему скоро тринадцать! У него уроки и дополнительные занятия до вечера, а по выходным мы видеться будем. Ну пап, пожалуйста!

Несмотря на то, что Роману хотелось согласиться, он всё-таки покачал головой.

— Нет, не надо. Это будет слишком большой удар для мамы, Илюш, поэтому потерпи. Уверен, при тебе и Лёшке она не станет психовать, она всегда старалась, чтобы вы ничего не замечали. Но если уж совсем невмоготу окажется — позвонишь мне, приедете с Лёшкой вдвоём.

— Ла-а-адно, — протянул не очень довольный Илья и страдальчески вздохнул.

Спустя пять минут Роман понял, почему дети сбежали из дома — Лена развела бурную деятельность и, зная, что муж должен прийти за вещами, демонстративно собрала их сама в два больших чемодана. Выставила оба за входную дверь, оставив сверху записку: «Катись колбаской!»

И Роману было бы абсолютно безразлично, если бы чуть позже, когда он уже на съёмной квартире открыл оба чемодана, не выяснилось, что Лена в отместку искромсала ножницами все его вещи.

Даже обувь.

Надежда

Мне было максимально не по себе, когда я возвращалась домой, всё казалось каким-то… более серым и унылым, чем обычно. Хотелось лечь и заплакать. Ромка словно поделился со мной частичкой безнадёжности, в которой давно жил, и теперь меня саму тошнило от бренности бытия.

Тем не менее за туркой я всё-таки зашла. И не пожалела — в очереди в пункте выдачи заказов со мной стояла семья с двумя маленькими детьми-погодками, мальчиком и девочкой лет трёх-четырёх, и они так забавно переговаривались друг с другом, галдели и норовили заглянуть в каждую примерочную, что я слегка развеселилась. Может, другой человек, наоборот, расстроился бы сильнее, но я не такая — меня всегда радовали дети, и неважно: свои или чужие. Если, конечно, они не делали чего-то совсем возмутительного, но обычные шалости лишь забавляют и поднимают настроение.

Вот я и подумала, выходя из пункта выдачи и спускаясь по лестнице с пакетом в руке: Ромка — большой мальчик, это его жизнь, он сам с ней разберётся. Судя по всему, он решил сделать крутой поворот, наконец перестать жертвовать собой и оформить развод. Решил — молодец, я-то знаю, как это сложно: рвать с прошлым такой длительности. А мне надо разобраться с собственными мыслями и сомнениями. Три месяца, которые я пообещала Косте, — это одно, но определиться можно и раньше. И выяснить, выдумала я всё, паранойя у меня или нет, надо обязательно.

Дома, пока Костя и дети копошились на кухне, я аккуратно спрятала пакет с туркой в коридоре, решив всё-таки применить эту «артиллерию» завтра утром, и только потом стала переодеваться, медленно расстёгивая пуговицы.

Зажмурилась, неожиданно ощутив почти невероятное: впервые за много-много лет мне на самом деле не хотелось проводить привычный семейный вечер. А чего хотелось? Я не имела понятия, но точно не общаться сейчас с Костей, подозревая, что он уже много лет ведёт двойную, а то и тройную жизнь. Точнее, это для меня так — сам-то он наверняка считает, что любые другие женщины ничего не значат, раз разводиться он не хочет. Костя говорил что-то подобное на сеансах у психолога — с чего бы он передумал?

— Надюшка! — муж выбежал из кухни, обнял меня, широко улыбаясь, и крепко поцеловал в губы. Интересно, он правда считает, что у нас всё если не отлично, то близко к этому, или играет роль? — Ты что-то задержалась. Заходила куда?

Да уж. Сразу видно — врать я не умею. И не подумала, что разговор с Ромкой и поход в пункт выдачи заказов займёт время, а значит, приду домой я позже. И следовало бы заготовить легенду заранее, но я этим не озаботилась.

— Нет, — вздохнула я и соврала то, что первым пришло в голову: — Поезда ходили с перерывами, долго в метро проторчала. Высадили ещё всех один раз… В общем, ничего особенного.