Началась истерика.

Она была похожа на те истерики, что он уже видел раньше, — слёзы до икоты, повышенный голос, куча слов — так, чтобы он не мог вставить ни одной фразы, — и, разумеется, намёки на печальный исход, если он уйдёт. Лена была столь несдержанна, что даже разбудила старшего сына — и Илья с вытаращенными глазами заглянул на кухню, где разговаривали родители, чтобы узнать, в чём дело.

— Да вот, папаша твой хочет со мной развестись и бросить нас! — тут же отреагировала Лена, хлюпая носом. — Нашёл себе другую женщину! И других детей скоро заделаешь, да, Ром? А мы тебе не нужны будем!

Илья побагровел, а Роман разозлился.

— Никого я не нашёл. Я просто хочу развестись. Илья, иди спать, пожалуйста, — мне надо поговорить с мамой наедине.

— Л-л-ладно, — пробормотал старший, почесав в затылке, а потом добавил то, что Романа почти убило: — Мам, если что, я на твоей стороне.

И ушёл.

— Вот видишь, — ехидно заявила Лена, вытирая мокрые щёки. — Илюша на моей стороне. Лёшка тем более будет на моей, он меня любит. А ты на своей работе вечно пропадал, детьми не занимался — вот и результат.

— Перестань, — поморщился Роман. — Ты не хуже меня знаешь, что я всё свободное время тратил на тебя и детей.

— Тратил! Вот ты как к этому относишься! Мы — твоя семья — для тебя всего лишь трата! — тут же вновь начала обвинять Лена, и он понял, что спокойный диалог, как обычно, вести не получится. Никогда не получалось — Лена всегда начинала психовать сразу же, и обвинение было её любимым приёмом.

Тогда Роман просто молча включил на своём телефоне аудиозапись того самого сообщения, которое он в тот же день переслал самому себе и сохранил — мало ли, вдруг Лена опомнится и удалит?

Жена слегка смутилась, но смущение длилось недолго.

— Ты из-за этого решил развестись? — фыркнула она, закатив глаза. А потом посмотрела на Романа с той же обидой, что и раньше. — Но я ведь люблю тебя, Ром. Люблю и боюсь потерять, поэтому и…

— Поэтому и треплешь мне нервы. Я понял.

— Ты сам себе их треплешь, — надувшись, сказала Лена. — Разве мы плохо живём? Любим и заботимся друг о друге. А то, что я иногда бываю излишне эмоциональна… Ну, я ведь и до замужества была взрывной. Ты упрекаешь меня в том, что когда-то полюбил?

Подобная пикировка продолжалась ещё минут пять — Лена, к сожалению, была не способна принять то, что она тоже может быть в чём-то виновата, и не умела признавать собственные ошибки, поэтому пыталась перевести стрелки на Романа и обвинить его в том, что он хочет разрушить их идеальный брак, — утверждая, что её поведение не более чем темперамент. А диагноз… подумаешь, биполярное аффективное расстройство. Она ведь не сидит сложа руки, постоянно лечится, и добилась больших успехов. А Роман с его решением о разводе сейчас весь её успех нивелирует. Ей ведь нельзя волноваться!

Выслушав очередную порцию упрёков и осознав, что попытка договориться провалилась, Роман ещё раз сообщил, что не передумает, — и тут Лена сменила тактику.

— Если ты думаешь, что я так это оставлю, то ошибаешься, — с вызовом заявила она. — Всё про тебя детям расскажу! Хороших отношений с Ильёй и Лёшкой не жди. Они должны знать, что ты — предатель!

— Бог тебе судья, — единственное, что ещё сказал Роман жене в тот вечер, и ушёл спать в гостиную.

Роман

Лена никогда не бросала слов на ветер, и если уж угрожала, то Роман знал, что она всерьёз. По крайней мере, попытки суицида у неё и правда были, так что он не сомневался: разъяснительную работу с детьми жена проведёт в самое ближайшее время.

Так и получилось. И к тому моменту, когда Роман на следующий день вернулся из офиса, Лена уже накрутила и Илью, и Лёшку так, что парни смотрели на отца как на врага народа. Он с трудом уговорил обоих пойти гулять, чтобы всё объяснить, и почти целый час рассказывал сыновьям, как обстоят дела с его стороны. Откровенно, искренне, честно. Роман бы не стал этого делать, считая, что детям лучше не знать подобного, но Лена не оставила ему выбора.

— Мне сразу не понравилось, что мама была против этой прогулки, — вздохнул Илья, изрядно смягчившийся после объяснений Романа. — Как будто боялась… И не зря боялась. Она совсем другое говорила.

— Может, это папа нас обманывает, а мама говорит правду? — всё ещё сомневался Лёшка, но Илья покачал головой.

— Нет. Если бы это было так, мама отпустила бы нас, потому что ей даже выгоднее разоблачить ложь. Кроме того… ты же знаешь, что она эмоциональная, сам боялся ей про двойку говорить.