Вопрос: Вас встречал У Ну?

AM: Президент и премьер-министр У Ну. Они организовали очень хороший прием. После того как завершилась церемония посвящения в сан, нас из Янгона привезли в президентский дворец на обед. Затем на самолете президента мы отправились в Мандалай. Президент позвонил какому-то высокопоставленному чиновнику и попросил его встретить нас. В Мандалае нас приветствовали представители власти вместе с главой монашеского ордена. Нас привезли в очень большой монастырь, где мы и разместились. После обеда мы поехали смотреть медитативные центры в горах.

Высоко в горах повсюду центры для медитации, дома для паломников и красивейшие святыни. Вся эта местность защищена навесами. И тут и там разбросаны разнообразные святилища — тысячи и тысячи святилищ. Гору опоясывают небольшие постройки, в которых располагаются комнаты для медитации. Там может медитировать одновременно много монахов. Мы обошли все достопримечательности.

Когда мы вернулись в храм, было около семи вечера. Нам дали что-то попить. Настоятель сказал мне: «Около пятисот монахов собрались в храме, чтобы послушать вас. Пожалуйста, прочитайте нам часовую лекцию на пали». Я понял, что меня хотят испытать. Я ответил: «Хорошо. Буду готов через пять минут». В зале собрались монахи из главной пиривены Бирмы. В течение пяти минут я думал, о чем мне говорить. Я мысленно составил план своего выступления, затем вышел к ним и прочел лекцию на пали. Она продолжалась около часа. Все остались очень довольны.

На следующий день ко мне подошел настоятель монастыря. Он был намного старше меня: ему было около восьмидесяти лет, тогда как мне не было и сорока. Он и другие учители показали мне несколько сложных положений из комментариев к «Вишуддхи-магге» и сказали, что не могут разобраться в них. Комментарии были на бирманском, но я с ранних лет мог читать по-бирмански. Они сказали, что не понимают некоторые строки. Я с первого прочтения во всем разобрался и объяснил смысл монахам. Тогда они попросили меня записать эти строки на пали бирманскими буквами, что я и сделал. Тем вечером старшие монахи собрались вокруг меня и мы приступили к обсуждению. Они задавали очень много вопросов, а я отвечал. Затем я сам спросил их об одном трудном положении, и они не смогли ответить на мой вопрос, [смех] Они ничего подобного раньше не слышали. Тогда я попросил принести мне комментарии на палийском и показал им это место.

Они очень обрадовались и стали выражать мне свое почтение. Наставник монастыря принес монашеское одеяние из шелка, чашу и другие предметы, которые принадлежали его учителю. Их хранили как реликвию и каждый день поклонялись им. Старый монах положил их передо мной и сказал: «Это наши реликвии. Мой учитель был очень хорошим ученым и мог разъяснить любое положение из Дхармы. Я уважаю вас, как своего учителя. Вы развеяли много наших сомнений. И я предлагаю эти вещи вам». Кроме того, он поднес мне новое одеяние. Многие монахи слышали это и впоследствии подходили ко мне с вопросом: «Он действительно отдал вам вещи своего учителя?» Я отвечал: «Да». Некоторым монахам это не понравилось. Они тоже глубоко уважали его учителя, но ничего не могли поделать. Вот что произошло со мной в Бирме.

Когда начался Шестой Буддийский Собор, настоятель того самого монастыря попросил правительство Шри-Ланки отобрать несколько монахов, которые занялись бы редактированием текстов для Собора. Отдельно он указал мою фамилию: «Когда будете отбирать монахов для комитета, пригласите и достопочтенного Анандамайтрею Теро». Дело в том, что они знали только меня. После того как члены комитета по редактированию были избраны, ко мне обратился один из министров, который занимался этим вопросом. Он сказал, что по просьбе бирманской стороны я тоже включен в состав комитета, и попросил меня приехать.

Из Балангоды я отправился в Коломбо. Я присоединился к комитету и начал работать. Затем нас пригласили в Бирму. В Бирме мы вошли в комитет по редактированию и пробыли там шесть или семь месяцев. Вместе со мной в Бирму приехал один очень ученый монах, достопочтенный Соратха. Впоследствии он стал ректором университета Видьодая, а в то время был заместителем директора пиривены Видьодая. Он был главным в нашей группе. Он предложил мне ознакомиться с фронтом работы и выбрать те разделы, над которыми мы хотели бы поработать. Так мы стали работать вместе, а остальные монахи вошли в состав других групп.

Каждая группа состояла из пяти человек и отвечала за редактирование определенной части канона. Мы присоединились к своей группе и стали обсуждать некоторые моменты из текста. Порой у нас возникали разногласия в толковании отдельных трудных терминов. Так разгорелся спор между достопочтенным Соратхой и одним бирманским монахом. Я слушал их. Достопочтенный Соратха — очень образованный человек, но не слишком искусен в том, что касается полемики на пали. Я видел, что он терпит поражение. Тогда я присоединился к ним и стал отстаивать нашу точку зрения на пали. Доказав, что достопочтенный Соратха прав, я заставил бирманского монаха умолкнуть. Ему нечего было возразить. По окончании дня работы достопочтенный Соратха сказал мне: «Если бы ты не поддержал меня, этот умный бирманский монах загнал бы меня в тупик. Но благодаря тебе я сохранил лицо».

Меня назначили в комитет по окончательному редактированию, и я остался в Бирме еще на десять месяцев. Тем временем достопочтенный Соратха и другие монахи вернулись на Шри-Ланку. Достопочтенный Соратха был честным человеком. Когда он вернулся в пиривену Видьодая, он открыто заявил всем: «Я сумел сохранить лицо только благодаря Анандамайтрее Теро. Если бы не он, тот бирманский монах победил бы меня. Он очень хорошо говорил на пали». Такое случалось время от времени.

Как-то раз в Индии на одной железнодорожной станции я вступил в дискуссию с христианским епископом. Я прибыл на эту станцию и собирался отправиться в Бенарес. Поезд должен был прийти в двенадцать ночи, а я был на месте уже в пять часов и мне предстояло долгое ожидание.