Я бросила на неподвижное тело Жасмин последний взгляд, выключила свет, вышла и прикрыла дверь.

Прошла в свою квартиру, собрала немногие вещи, книги, сложила в спортивную сумку и повесила на плечо. Больше я сюда не вернусь.

Когда я спустилась на стоянку, Курт уже залил бензин в бак моего «форда» и ждал меня.

— Аня, куда вы едете? – он пришел в себя и снова говорил мне «вы».

— В бар к Джо, — ответила я, бросила сумку на заднее сидение и села за руль.

Когда выезжала со стоянки, видела в зеркале его одинокую фигуру. Он стоял и смотрел мне вслед. Странно, что теперь он не вызывал во мне чувства гнева или злости. Смерть Жасмин расстроила меня, но вокруг творилось столько зла, что я не знала, как долго продлится моя собственная жизнь. Если то, что я задумала, не удастся, вскоре я тоже буду мертва.

Сара Прешис пылала гневом. Вот уже несколько месяцев, как она в Трущобах, и до сих пор не нашла, где изгои прячут машину.

Поначалу, когда Сара узнала о машине времени, она решила, что это – ложь, выдумка с целью развести на деньги. Но ее информатор из Трущоб — изворотливый Аарон Фейт настаивал, что все — правда. О машине он узнал от некоей Терезы Уильямс. Саре это имя ни о чем не говорило, но, когда Фейт упомянул, что Тереза – подружка Ивана Быкова, она решила навести справки. Сара знала, что Иван до войны окончил колледж и работал инженером—конструктором. Но его работа была столь далека от квантовой физики, что заподозрить его в создании машины времени было глупо.

Она принялась искать дальше и узнала, что семь лет назад в Институте экспериментальной физики Хоупфул-Сити работал некий Сэмюэль Воткин. Его научные разработки в области квантовой механики считались передовыми, революционными. Он проводил эксперименты с перемещением частиц во времени и трудился над созданием устройства, способного отправить в прошлое не только частицы, но и предметы макромира. Потом в институте случился пожар, лаборатория сгорела, а прототип устройства исчез вместе с профессором Воткиным. С тех пор он числился в розыске. За семь лет его труп так и не нашли, значит, профессор, как и другие пропавшие без вести, вполне мог прятаться в Трущобах. Иван тоже жил в Трущобах. Сара свела между собой две нити и предположила, что они могут знать друг друга.

Поэтому она сразу, как попала в Трущобы, начала разыскивать Сэмюэля Воткина и Ивана Быкова. И если о первом никто ничего не знал, и даже пронырливый Аарон Фейт не смог отыскать ни малейших следов пребывания здесь профессора Воткина, то Иван оставил в Трущобах ощутимый след. Он часто появлялся в баре у хорошо знакомого Саре Джо Бернштайна и, по слухам, встречался с некоей Аней Дивинской, которая тоже числилась в розыске.

Когда Сара узнала, что Аня – та самая девка из библиотеки, где они искали Ивана, она грязно выругалась. Знала бы раньше – поднажала на нее как следует. Между тем люди Эла выяснили, где живет новая пассия Ивана, и установили наблюдение за домом. Пока, наконец, не захлопнули мышеловку.

Теперь Сара жадно разглядывала ссутулившегося Ивана, прикованного наручниками к железному стулу. С их предыдущей встречи прошло уже пять лет, а у нее до сих пор перед глазами стояло его гневное лицо, а в голове будто отпечатались его последние жестокие слова. Она стиснула зубы.

— Знаешь, ты постарел. Мешки под глазами, морщины. Время не пощадило тебя, Иван.

Он усмехнулся:

— Время не смягчило твой острый язык, Сара. Все такая же язва, как прежде. Но, должен сказать, выглядишь ты потрясающе.

Сару сжала губы, тяжело вздохнула. Они молча смотрели друг на друга. Внезапно она сказала:

— Помнишь тот день в парке Освобождения пять лет назад? Ты сказал, что дороже меня у тебя никого нет.

— Помню, — нахмурился Иван. – Тогда я любил тебя.

— Так почему не остался со мной? – крикнула она. Ее лицо исказилось гневом. – Бросил одну, беременную твоим ребенком?

— Ты была беременна? – его глаза расширились. – Почему не сказала?

— После твоей гневной отповеди? Когда ты заявил, что мы слишком разные и не способны быть вместе из-за моей работы на Буллсмита, и пожелал мне удачной карьеры? – Сара сделала паузу – отдышаться. – Ты все орал и орал, и у меня просто не было шанса сказать о ребенке. А потом взял и ушел.

— Прости меня, — нахмурился Иван. – Если бы я только знал.

Сара тяжело дышала. Обида и боль нахлынули вновь, будто все было только вчера. Будто и не было этих пяти лет.

— У меня не было денег – Буллсмит тогда платил гроши. Не было родных. Я была одна. Мне пришлось сделать аборт, и с тех пор я не могу иметь детей. А мне так хотелось семью!

— Понимаю, — его сочувствующий взгляд еще больше распалил Сару.

— Понимаешь? Это все, что ты можешь сказать? – она разразилась диким смехом. – Ты вырос в семье, у тебя были родители. Над тобой не издевались, ты был окружен заботой и любовью родных. Я же всегда мечтала о настоящей семье. О ребенке. А ты безжалостно вырвал мечту из моих рук, разрушил мою жизнь.

Она размахнулась и со всей силой врезала ему. Он поморщился – разбитая губа намокла кровью.

— Пять лет прошло. Неужели до сих пор не можешь забыть? Ты добилась немыслимых высот в карьере. Ты же всегда была честолюбивой. Чего тебе не хватает? Зачем разыскала меня? Чтобы убедиться, что я – никто? Изгой, преследуемый законом. Без дома, без семьи, без денег.

Сара торжествующе улыбнулась.

— Да мне плевать, кто ты сейчас! – хмыкнула она. Ударив Ивана, она почувствовала облегчение. – Я бы и не вспомнила о тебе, если бы не одна вещь. У тебя есть то, что мне нужно. Отдай это и катись на все четыре стороны.