Тем временем появились ещё гости друзья семьи, пара однокурсников тёти Лены, шумная компания с тёплыми подарками в руках. В воздухе витал аромат жареного мяса, мяты и чего-то цветочного, кажется, лаванды, тётя Лена раскидала саше у входа. Кто-то принес торт в коробке с золотой лентой, а кто-то охапку белых пионов.

Я двигалась среди них, помогала ставить блюда, раскладывать салфетки, подносила напитки, улыбалась в ответ на приветствия. Всё делала правильно, как полагается. Только внутри становилось всё теснее. Словно каждый шаг гостей приближал что-то важное, но непредсказуемое.

И где-то там, за шумом, за ворохом платьев и голосов, я всё ещё ловила взглядом дорогу.Сеньки всё не было.И с каждой минутой он нужен был сильнее

Среди шума, смеха и доносящихся из кухни звонких голосов вдруг раздался знакомый сигнал. Короткий гудок, чуть нетерпеливый, как будто кто-то торопился сказать: «Ну давайте же, встречайте нас!»

Я замерла с тарелкой в руках, почувствовав, как внутри что-то вздрогнуло. Не он. Но свои. Наши.На гравийной дорожке, ведущей к дому, остановилась серебристая машина. Дверца со стороны водителя распахнулась, и первым вышел папа. В костюме, с чуть расстёгнутым воротником рубашки, с той самой уверенной походкой, которую я помнила с детства. Он осмотрелся, улыбнулся кому-то из гостей, поправил часы на запястье.

— Вот и мы, — громко сказал он, — ну что, не опоздали?

Со стороны пассажирского сиденья лениво вылез Макар. В джинсах, с капюшоном на голове, как всегда будто нарочно хотел выделиться своим равнодушием. Он щурился от солнца, жмурился на толпу и сразу направился к дому, явно надеясь избежать всех этих обязательных объятий и разговоров.

— Ну, здравствуйте, здравствуйте! — подбежала тётя Лена, обняла папу и потрепала Макара по плечу. — Макарушка, ты как всегда с видом: «Меня силой притащили».

— Почти, — буркнул он, но уголки губ всё-таки дрогнули. В нём всегда было это странное сочетание недовольства и тепла. Только своё.

Папа подошёл ко мне и легко сжал плечо.

— Моя умница. Помогала маме?

Я кивнула. Он улыбнулся, как всегда чуть устало, но с теплом. С той мягкой гордостью, которую не нужно было озвучивать.

— Арсений ещё не приехал? — спросил он, оглядываясь, будто тоже ждал этого момента.

— Нет, — сказала я. — Пока только гости.

Он понимающе кивнул, и на секунду наши взгляды пересеклись, как будто он понял чуть больше, чем было сказано.

Макар уже скрылся в доме, спасаясь от суеты. Папа ушёл вглубь сада, где его уже окликал дядя Саша. А я осталась на крыльце, задержав дыхание.Всё шло своим чередом. Все были на месте. Почти все.Осталось только дождаться его.

Он появился просто без пафоса, без фанфар, без громких слов. Так, как умел только он. Будто мимоходом, но так, что весь воздух в саду вдруг изменился.

Сначала я услышала звук машины приглушённый, но отчётливый. Потом хлопнула дверца. И почему-то всё остальное смех, музыка, звон бокалов будто на миг отступило в сторону. Я стояла на краю террасы с подносом в руках, и сердце ударило где-то под горло.

Он шёл по дорожке в светлой футболке, с рюкзаком за плечом, с той самой привычной полуулыбкой, которую я видела во сне. Волосы чуть длиннее, чем обычно. Кожа загорелая.

Он замер у края лужайки, оглядывая всё вокруг. Люди много людей, столы, огни, цветы. Кто-то уже начал аплодировать, кто-то радостно закричал: «Сенька!» и подбежал к нему, схватил за плечо, обнял, потащил к остальным. Всё это, как в замедленном кино, будто я наблюдала через стекло.

Он оборачивался, смеялся, говорил что-то в ответ, кого-то приобнял, кому-то пожал руку. Но я видела его взгляд всё время искал. Секунда. Другая.

Потом он увидел меня.

И на мгновение всё исчезло. Все люди, все голоса, весь праздник остались где-то за кадром. Мы просто смотрели друг на друга. Он такой же, как прежде. И совсем другой. Я вся в этом взгляде, как в прыжке без страховки.

Он пошёл ко мне.Не торопясь. Уверенно. С той самой знакомой пружинистой походкой, немного раскачиваясь на пятках, будто всё ещё не до конца верил, что земля под ногами не ринг. Плечи чуть расслаблены, взгляд прямой, открытый, только для меня. Он словно прокладывал путь сквозь весь этот вечер, сквозь шум, огни и толпу прямо ко мне.

И пусть мы виделись с ним вчера сейчас всё ощущалось по-другому. Острее. Трепетнее. Словно с тех пор прошли не сутки, а целая эпоха.

Я вдруг почувствовала, как замираю. В груди будто что-то стянулось, как перед прыжком. Щёки начали наливаться теплом слишком узнаваемым, слишком красноречивым. И в голове, конечно же, вспыхнул наш поцелуй.

И теперь он идёт ко мне.

Я будто слышала, как бьётся сердце. Моё точно. А может, и его тоже. Может, этот взгляд значил для него столько же. Может, он тоже прокручивал ту сцену снова и снова, как я.