Шрифт:
Он подошёл к столу. Не сел.
— Это правда, — тихо сказал он. — Да. Я не знал, что она беременна. Но то, что было между нами… это было. Один раз. И я не горжусь. Не защищаюсь. Не оправдываюсь. Я виноват.
Мама вскинула на него глаза. В них тревога, усталость, но и что-то ещё, страх не за него, а за то, кем он станет теперь.
— Почему ты молчал? — тихо спросила она.
Сенька опустил взгляд.
— Потому что не думал, что это вернётся. Потому что надеялся, что всё останется в прошлом. И потому что боялся, что потеряю… — он на секунду замолчал, — всё, что для меня важно сейчас.
Тётя Лена прикрыла рот рукой. Дядя Саша посмотрел на сына пристально, не как на мальчишку, а как на мужчину, которому придётся выбирать.
— Что ты собираешься делать? — спросил он.
Сенька глубоко вдохнул. Долго молчал. Потом сказал:
— Если это правда, я не отвернусь. Я не исчезну. Я не брошу. Не потому что она заставила. А потому что ребёнок не должен быть заложником нашей драмы.
Он виноват меньше всех.
Слова упали на кухню, как камешки в воду. Тихо, но с кругами.
— Я хочу знать точно. Пройти всё. С ней. С врачами. Я не бегу. Просто… мне нужно знать.
Мама опустила голову. Тётя Лена вытерла глаза салфеткой. Дядя Саша встал и, не говоря ни слова, похлопал Сеньку по плечу.
— Ты сам теперь за это отвечаешь. Целиком. Понял?
Сенька кивнул. У него дрожала челюсть, но он держался.
И в этой тишине, полной тревоги и впервые взрослости, он вышел в коридор, не громко. Просто тихо. А за ним осталась семья, которой предстояло научиться жить с новым знанием.
35
Домой мы вернулись в полной тишине. Ни у кого не было ни малейшего желания обсуждать произошедшее. Воздух в машине будто застыл плотный, вязкий, наполненный словами, которые никто так и не решился произнести. Но даже в этом молчании я чувствовала, что каждый из моей семьи переживает за меня. По-своему.
Даже Макар обычно насмешливый, неугомонный сидел с опущенными глазами и рассеянно вертел в пальцах браслет на запястье. У него всегда был этот жест, когда он нервничал.
Когда мы вошли в квартиру, мама первым делом включила свет в прихожей и сразу же, машинально, приглушила его. Как будто яркость могла ранить сильнее, чем всё, что уже случилось.
Папа снял куртку, повесил её, не сказав ни слова. Обычно он шутит, комментирует новости, спрашивает, что у нас с Макаром но сейчас он просто стоял, уставившись в пол, будто ждал, что кто-то скажет что-то первое.
Я почувствовала, как пальцы зябко вцепились в ремешок сумки, и прошептала:
— Я… в комнату.
— Подожди, — тихо сказала мама. — Если тебе захочется поговорить… хоть ночью…
Я кивнула. Не уверена, увидела ли она это, я уже почти развернулась, но её голос догнал меня:
— Мы рядом, слышишь?
Я не ответила не могла. Только кивнула снова, пошла по коридору, а за спиной услышала, как Макар негромко говорит:
— Ей нужно время. Не давите.
В комнате было темно, тихо, как в аквариуме. Я закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и на секунду позволила себе выдохнуть долгий, дрожащий. Слёзы не пришли. Я будто вся высохла изнутри.
Медленно села на кровать, не раздеваясь. Телефон валялся в сумке, но я не могла даже дотронуться до него. Не хотела видеть сообщений. Не хотела слышать Сеньку.
Не сейчас.
Я всё ещё не верила, что это произошло.Я сидела, скрючившись на краю кровати, и смотрела в темноту. За окном редкий свет фонаря колыхался на стене, как тень чего-то далёкого и ускользающего. В голове было пусто, как после взрыва. Только гул приглушённый, тягучий.
Щёлкнула ручка двери. Я даже не повернулась знала, что это кто-то из своих. Чужие так тихо не входят.
— Я постучу, когда буду уходить, — сказал Макар. Голос его был странно спокойным, без обычного шутливого тона.
Он вошёл, не включая свет, сел на пол рядом с кроватью, облокотился на край. Несколько секунд мы сидели молча. Только дыхание, моё и его.
— Знаешь, — сказал он, — мне сегодня захотелось разбить Сеньке нос. По привычке.
Он усмехнулся коротко, безрадостно.
— Но потом подумал: если ты будешь плакать из-за него, зачем делать тебе ещё хуже?
Я не ответила. Только дёрнулось горло. Хотелось сказать что-то хоть одно слово, но не было сил.