Шрифт:
Телефон молчал. Молчал и не предлагал ответов. Я сел на лавку. Слева старик с голубями. Обычный день. Не мой.
Соня ушла. Без сцены. Без пафоса. Без слёз. Только тишина и одно знание, которое больше нельзя было игнорировать, внутри неё сердце. Я видел его.
Это жизнь. Без «если». Без «потом».
Моя?
Да. Пожалуй… да.
Я закрыл глаза и увидел Сеньку. Ту, чья улыбка согревала, даже когда молчала. Ту, кто не задавал лишних вопросов. Кто просто была. С книгой в руках, с ногой на ногу. С настоящестью, которой я не заслуживал, но которой отчаянно держался.
Мне нужно было поговорить с ней. Не через смс. Не позже. Не когда «всё пройдёт».
Сейчас.
Я не знал, поймёт ли она. Простит ли. Захочет ли идти дальше, зная, что путь теперь не будет прежним. Но я знал другое: если она отвернётся мне будет по-настоящему страшно. Потому что потеря её… это уже не ошибка.
Это конец истории, в которую я до сих пор верил.
И всё, что мне нужно было увидеть её.
Просто увидеть. И если повезёт остаться.
Я стоял у её подъезда, как мальчишка. Не как мужчина, не как отец, не как тот, кто знает, что сказать. Я стоял и просто боялся.
Сеня всегда была немного другой. Она не нуждалась в громких словах, не требовала. Но в её молчании была правда, и именно эта правда теперь была страшнее всего. Потому что я не знал, останется ли она после того, как её услышит.
Дверь открылась почти сразу. Она знала, что я приду. Или чувствовала.
— Привет, — сказала она. Голос ровный. Ни укоров, ни тепла. Как ровная линия на мониторе, всё может быть живым, и всё может быть кончено.
— Привет, — отозвался я. Хрипло. И с комом в горле, которого не мог проглотить.
Она отступила в сторону. Я вошёл. Воздух в её квартире пах кофе и книгами. Домом. Тишиной, которая раньше успокаивала, а теперь судила.
— Хочешь воды? — спросила, уже не глядя. Повернулась к кухне, как будто всё между нами по-прежнему. Но не было. Уже нет.
— Нет. Спасибо. Мне… нужно просто поговорить.
Она остановилась. Полубоком. Волосы собраны небрежно, как она делала, когда читала до поздней ночи. Шея тонкая, ухо чуть покрасневшее она всё ещё нервничала, просто по-своему. Тихо.
— Тогда говори, Арс.
Я сел на край дивана. Она напротив. Не слишком близко. И не слишком далеко.
— Сегодня я был с Соней. На УЗИ. Мы видели… — я сглотнул, — мы видели сердце. Маленькое. Чёткое. Бьющееся.
Сеня не отвела взгляда. Просто слушала. Как всегда.
— Это… настоящее. Не теория. Не ошибка. Жизнь. Наверное, моя. Думаю да.
— Ты её любишь? — спросила. Без осуждения. Просто вопрос, как точка на маршруте.
— Нет. Это… — я закрыл глаза на мгновение, — это было не из любви. Скорее из слепоты. Из усталости быть одному. Ты тогда уезжала…
— Я не упрекаю, — мягко перебила она. — Я просто хочу знать, где мы теперь. Не «ты». Не «она». А мы. Есть ли ещё «мы»?
Я поднял глаза. И всё, что хотел сказать, упёрлось в одно:
— Я не знаю, как правильно. Я не знаю, как быть. Но я знаю одно, я не хочу терять тебя. Даже если всё стало сложнее. Даже если в моей жизни теперь будет ребёнок. Я не прошу тебя понять сразу. Я просто… хочу, чтобы ты знала, ты для меня не случайность. Не ошибка. Не кто-то, кого можно заменить.
Она молчала долго. Потом встала. Медленно подошла. Села рядом. Рядом. Настолько близко, что я почувствовал тепло её плеча, и дрожь в себе.
— Я не железная, Сень, — прошептала она. — Мне больно. Глупо было бы делать вид, что нет. Это не просто. И я не знаю, хватит ли мне сил пройти это с тобой. Но…
Она повернулась ко мне. И в её взгляде было всё страх, злость, обида. И ещё что-то. То, за что стоило бороться.
— … но я тоже не хочу сбегать. Я не хочу вычеркивать нас, если там, где больно, может родиться что-то большее. Не ребёнок. А надежда. Новое «мы».
Я закрыл глаза. И выдохнул. Как будто снова начал дышать. Как будто всё, что было до было лишь прологом.И когда её рука коснулась моей нерешительно, будто давая мне право сомневаться я понял:
Это не про прощение.
Это про любовь. Настоящую. Не ту, где легко. А ту, где остаются.
37
Сегодня был особенный день. Не из тех, что кричат заголовками. Не праздник, не годовщина. Но — наш.
День, когда Сенька впервые пригласил меня на свидание. По-настоящему. Как пару.
С того момента, как я приняла факт, что у него и Софии будет ребёнок, прошло два месяца. Ровно столько понадобилось, чтобы боль внутри перестала щемить каждое утро. Чтобы сердце вновь стало моим, а не ареной для чужих решений.