Но, как оказалось, для роста бороды, как и для увеличения самого резерва нужна не только магия, но и ежедневные упражнения и тренировки — прокачка, одним словом. А даже на то мизерное количество энергии, которое ему удавалось поглотить из окружающего эфира при помощи источника, мгновенно «возбуждались» прикрепленные к коротышке волхвы, которые мгновенно обривали наголо слегка отросшую бороду тем самым мечом.

В общем, шансы хоть немного восстановить былую силу у него полностью отсутствовали. Оставался лишь один путь — побег. Только вот куда бежать? Замок в горах надежно зачарован от чужого вторжения, и без утраченных магических сил в него не попасть. Значит, предварительно Черномор должен был добыть эти силы.

И тогда он вспомнил о громадной голове своего братца-великана. Карла столько лет вливал в эту голову свои собственные силы, поддерживая в ней жизнь, что эта пустая черепушка должна была волей-неволей ими пропитаться. А имея хоть немного магии, можно было уже и строить планы на будущее.

Выждав удачный момент, карла смылся из княжеского дворца, и тайно, передвигаясь лишь по ночам и заметая следы, с большим трудом добрался до громадного кургана-могильника, в котором по приказу князя похоронили мертвую голову великана. Как Черномор пробирался вглубь захоронения — это тоже отдельная история. Но ему это удалось.

А вот в подгнивающей голове братца магии оказалось не так уж и много. Её хватило лишь для прекращения процесса гниения, начертания той самой печати-ловушки для «отвязанных» душ — призраков и привидений, свободных духов, и прочих энергетических сущностей, не имеющих физического воплощения.

За счет поглощения их энергии Черномор и пытался восстановить свои силы. К тому же, высовываться было опасно, а так — всё пройдет само собой. Остатки сил карлик потратил, чтобы сохранить своё собственное тело. Ведь он собирался проспать до тех пор, когда его резерв ощутимо пополнится.

Однако, что-то явно пошло не так, и за пробежавшую прорву лет Черномор так и не сумел собрать достаточно магии, если судить по его бороде. То ли волшебных бестелесных сущностей с того далёкого времени стало намного меньше, то ли они вообще перевелись.

Только мощный поток Божественной Благодати, с помощью которого священник начисто выжег печать Черномора, сумел пробудить коротышку. Поскольку какое-то количество силы он всё-таки сумел накопить, хитрый древний ублюдок решил попросту взять нас на понт. Но, сука, он не на тех нарвался. Что, в общем-то, я и постарался пояснить ему буквально на пальцах.

— Что ж мне с тобой делать-то, борода ты многогрешная? — задумчиво скручивая очередную папироску, тихо рассуждал я.

Но слух у карлика оказался отличным, и он тут же среагировал на мои слова:

— А может…

— Только не говори мне, что тебя надо понять, простить и отпустить! — не дал я ему раскрыть рта, поскольку уловил кусочки именно этих мыслей… вернее, даже не мыслей — мой ментальный дар до сих пор пасовал перед защитой карлика, а обрывки его желаний, подкрашенные розоватым цветом надежды. Это уже сработали мои эмпатические способности.

Чувства карлика враз посерели — да, именно так сдуваются надежды и мечты. Ну, что ж, вот теперь можно и озвучить моё единственно предложение, при котором у него остаётся какой-никакой, а шанс.

— Слышь, старичок-боровичок, — я глубоко затянулся и, чувствуя, как начинает першить в горле — слишком крепкий мне попался табачок, выпустил струю дыма, — ты жить хочешь?

— А кто не хочет? — Карлик нашёл в себе силы, чтобы едко усмехнуться.

— Тогда у тебя есть лишь один вариант, — продолжил я, — принести мне клятву абсолютной верности. Скажем, на сто лет…

— Да пошёл ты! — заскрипел зубами горбун. — Чтобы повелитель…

— Ну, не хочешь, как хочешь… — Я равнодушно пожал плечами, выкинул в сторону догоревший окурок и поправил пару знаков в конструкте «морской фигуры».

Так-то, сердце — это тоже мышца, а я пока еще не пытался её парализовать. Моторчик Черномора дернулся в последний раз и затих.

— Вот и всё, что было, — голосом Вахтага Кикабидзе пропел я, — вот и всё, что было — ты как хочешь это назови…

Хитрые глазки Черномора забегали, когда он понял, что с ним что-то не так. На осознание того, что его сердце не бьётся, ему потребовалось одно мгновение. Я видел в магическом зрении, как он пытается скастовать внутри самого себя целебное заклинание, не понимая, отчего оно не работает.

А не работало оно по одной простой причине конструкт моей печати был намного прогрессивнее и жрал куда меньше энергии, чем его целительское волшебство. Я просто выигрывал у него «по очкам». Я смотрел, как сгорают его последние силы, и вместе с ними укорачивается его борода.

Ха, прям как у Пиноккио с носом, когда он врал. Только его сердце, скованное моим колдовством, так ни разу и не шелохнулось.

— Я согласен… — выдавил Черномор, синея прямо на глазах. — Пощади, умираю…

— Ну, вот и ладушки! — Я по-доброму улыбнулся, возвращая конструкт к исходному виду. — Слушаю тебя внимательно, товарищ Черномор!