Архангел медленно шагнул вперёд, прямо по языкам огня под его ногами. Земля под его поступью дрогнула, и потухла, покрываясь инеем там, где ступала его нога.

— Покайтесь, грешники! — Его голос не гремел — он натурально «резал» без всякого ножа — тихий, чистый, абсолютный. Как будто сама реальность содрогалась от его приказа.

Михаил повернул голову и поймал мой взгляд, и я увидел в его глазах всё — каждый грех, даже его малозначительную «тень», каждую каплю пролитой мною крови… И тогда я понял, почему мне было так страшно. Это был не просто ангел — это был судья. А мы… Мы все были виновны!

Я взглянул на колдуна и показал карлику оттопыренный большой палец. Не знаю, понял ли меня коротышка, но то, что сегодня он спас нас всех — бесспорно. Его неимоверно длинная борода после могучего удара, нанесенного ангелом, основательно укоротилась.

Черномор откашлялся, плюнув в сторону комком чёрной слизи. В его маленьких глазках всё ещё горела искра боевой ярости. Борода карлика была обожжена, а концы её тлели, как угли, постреливая в воздух небольшими клубами едкого дыма. Однако, энергия от погибающих тысяч и тысяч врагов продолжала поступать, потихоньку наполняя безразмерный резерв коротышки, вновь удлиняя его бороду.

— Покаяние — ваш последний шанс! — вновь громыхнул Михаил, и его слова вонзились в разум, как лезвия.

Отец Евлампий упал на колени. При этом крест в его руке треснул пополам. Губы монаха шептали молитвы, а глаза были полны отчаяния. Он четко понимал — здесь нет места прощению. И его земные дни сочтены. Глория сжала мою руку ещё сильнее, её ногти уже проткнули ткань, и я почувствовал, как тёплая кровь стекает по моему запястью.

— Он не остановится, — прошептала она. — Он пришёл за всеми нами: за тобой, за мной… За каждым, кто прикоснулся к этой силе…

— Да ну тебя в пень, пернатый! — неожиданно рявкнул коротышка, расправляя плечи и выпячивая вперед бочкообразную грудь. — Ты думаешь, твоё грёбаное сияние меня пугает? Я видел таких, как ты — блестящих, самоуверенных донельзя… Но все они падали, когда моя тьма добиралась до их сердец!

А карлик, оказывается, еще тот боец! Похоже, недаром он вырос в среде отбитых и отмороженных на всю голову инеистых[1] великанов. Не боится ничего и никого! Михаил ничего не ответил на этот презрительный выпад коротышки. Он лишь поднял руку, и на этот раз свет в его ладони собрался в сияющий меч — тот самый, что некогда изгнал Люцифера из рая. Лезвие горело так ярко, что на него было больно смотреть.

— Держись, ведьмак! — Я почувствовал, как «тень», запертая внутри меня, дёрнулась в ответ. — Или ты позволишь ему решить всё за тебя? — прошептал голос первого всадника в моей голове.

Но ничего предпринять я не успел, потому что в этот момент земля под ногами Михаила «взорвалась». Но не огнём, а зелёным «гнилушечным» свечением. Из трещин выползли изумрудные щупальца, обвивая ноги вестника, а из-под земли поднялась фигура в рваном плаще, с лицом, скрытым под капюшоном и изогнутой медной косой в правой руке.

— Тю-ю-ю, — изумлённо выдохнул старикан, — вот и саму смертушку сегодня лицезреть довелось… Не к добру это, не к добру! Надеюсь, что ты не за мной?

— Кажется, я опоздал к раздаче? — раздался шелестящий хриплый смех — братишка Смерть стоял между нами и архангелом. И впервые за всё время Михаил замер, не зная, что предпринять.

— Ты?.. — Архангел сжал меч так, что свет от него ослепил нас на мгновение.

— Да, я, — спокойно произнёс четвёртый всадник. — Лучше опусти свою сияющую игрушку, иначе я напомню тебе, что даже ангелы — смертны! Ведь ты здесь без Его дозволения, Михаил…

Архистратиг не ответил, лишь засверкал еще интенсивнее, развеивая «пеплом», сковавшие его путы. А затем он вновь шагнул к нам, вновь сотрясая землю и угрожающе размахивая своим сияющим мечом.

— Ты не пройдешь! — произнёс Смерть, а лезвие его «инструмента» полыхнуло изумрудом. — Возвращайся на Небеса — там твоё место!

Но архангел не внял гласу четвертого всадника, продолжая буром на него переть, шумно дыша, словно разгневанный бык на красную тряпку. Земля продолжала вздрагивать от его мерной поступи.

— Ты не пройдешь! — повторно выкрикнул всадник Апокалипсиса, ударив рукоятью своей косы в каменную поверхность с уже затухшей печатью.

Земля от удара тоже взбрыкнула, свалив с меня и Глорию с ног. Но Ангел устоял, продолжая медленно приближаться. А когда он вскинул над головой пылающий меч, Смерть резко обернулся к нам и крикнул:

— Бегите, глупцы!

Глория резко дёрнула меня за рукав, выводя из какого-то ступора, в который меня на мгновение погрузило сияние архистратига. Бодаться с такой силой у нас не хватило бы никаких резервов.