Каин приподнял бровь, медленно вращая в руках оторванную голову.

— Ты хочешь сказать, что мне стоит быть предсказуемее? — Он прищурился, и в его взгляде промелькнула опасная искорка. — Изобель, дорогая, если бы я был предсказуем, тебя бы уже давно не было в живых.

— Ой, ну вот, опять начинаешь! — Ведьма притворно надула губы. — Хорошо, признаю — ты страшный и непредсказуемый. Доволен?

Упырь хрипло рассмеялся, и его смех, казалось, исходил не только из его горла, но и откуда-то из «глубины веков» — глухой, тёмный, будто эхо из забытой гробницы.

— Очень, — прошипел он, на мгновение вновь выпустив клыки. — Но всё равно не настолько, чтобы забыть, что ты в очередной раз пыталась меня «поджарить» на медленном огне.

— Поджарить? — Ведьма притворно приложила руку к груди, изображая шокированную невинность. — Я просто хотела… осветить твою вечность.

— Осветить? — Каин склонил голову набок, его губы растянулись в медленной, хищной ухмылке. — Ты уверена, что правильно понимаешь значение этого слова?

— Ну… это незначительные детали! — Она беззаботно махнула рукой.

— Кстати, не пора ли нам поговорить об этих незначительных деталях?

— Куда же без них? — притворно вздохнула ведьма. — Эй там, — громко крикнула она, — приберитесь во дворе! И проводите нашего гостя в трапезную! — Не забыла она и про оставшегося во дворе профессора.

Во дворе тут же засуетились многочисленные слуги из простаков, прислуживающие колдовской семейке уже не одно поколение. Матиасу же с большим почтением предложили пройти в замок.

— По старой привычке таскаешь за собой пищу из простаков? — поинтересовалась ведьма, когда профессор скрылся в замке. — Редкая группа крови, или просто особый вкус?

— Это другое… — ответил упырь. — И его присутствие касается нашего предстоящего разговора.

— Умеешь ты заинтриговать, Варгоша, — вновь беззаботно рассмеялась Верховная ведьма. — Ну, пойдём, поговорим по душам, раз такое дело…

— А она у тебя имеется, эта душа? — хрипло рассмеялся владыка, тоже не упустив шанса «по-дружески» подколоть ведьму. — Как говорят простаки — ты её давно продала своему павшему господину.

— Пусть мелят, пустобрёхи, — отмахнулась от его слов Изабель, — может мука получится.

Они вышли с балкона, оказавшись в богато обставленном каминном зале, выполненном в «рыцарском» стиле. Грубые морёные балки, расшитые золотом цветные стяги с гербами, и многочисленные рыцарские доспехи в каменных нишах. История графского рода Штольбергов уходило корнями в глубину веков.

В каминном зале пахло дымом, воском и чем-то старинным — словно сама история пропитала эти стены. Огромный камин пожирал поленья, отбрасывая на стены танцующие тени, а в углу стоял массивный дубовый стол, заваленный пергаментами, склянками и загадочными артефактами.

Огромные дубовые кресла с резными подлокотниками в виде львиных голов окружали камин, их обивка из тёмно-бордового бархата местами была потерта от времени, но от этого выглядела ещё благороднее. На каменном полу лежали шкуры медведей и волков, их когти и зубы поблёскивали в свете пламени, будто напоминая о былых охотах и битвах.

Над грубым каминным порталом из дикого камня висел огромный меч в золочёных ножнах — семейная реликвия, овеянная легендами, как увещевала всех Верховная ведьма. Чуть выдвинутый из ножен клинок был испещрён загадочными рунами, а рукоять украшена крупным рубином, в глубине которого, казалось, пульсировал собственный огонь.

Когда-то давно Изабель с помощью этого загадочного клинка, о происхождении которого Мастеру было ничего не известно, пыталась отрубить ему голову. Но, как обычно, в этом не преуспела. А со временем попытки разделаться с патриархом упырей превратилось у них в этакую «эротическую» игру, после которой ведьма с упоением отдавалась горячему сладострастному сексу с хладнокровным древним вурдалаком.

У противоположной стены возвышался книжный шкаф с тяжёлыми фолиантами в кожаных переплётах. Некоторые из них были скованы цепями, словно содержали знания, слишком опасные для чужих глаз. Между ними стояли бюсты достославных предков Изабель– великих колдунов и ведьм, а их каменные взгляды, казалось, следили за каждым, кто осмеливался нарушить покой этого зала.

Тени, рожденные пламенем очага, будто оживали на стенах — их извилистые очертания напоминали то силуэты древних драконов, то причудливые узоры забытых рун. Время здесь текло иначе: массивные часы с позолоченным маятником, стоявшие в углу, отсчитывали секунды с неторопливым, почти церемонным достоинством. Их тихий перезвон сливался с шепотом страниц, когда внезапный порыв ветра заставлял дрогнуть пламя и колыхал занавеси у высоких окон.

Войдя в каминный зал в сопровождении слуг, Матиас как будто почувствовал всем своим естеством царившую здесь атмосферу древней таинственности. А она была такой, будто само время здесь застыло — негромкий шепот пламени смешивался с тихим скрипом старых балок, словно сам замок вздыхал, вспоминая былые времена.