После занятия, когда группа ушла, Кейта подошёл к Хироши, хлопнув его по плечу.

— Всё никак не спрошу, какие ощущения от уроков?

— Невероятно, — честно ответил Хироши. — Я не думал, что учить других может приносить столько... радости.

— Это лучшая часть нашей работы, — кивнул Кейта. — Видеть, как люди открывают для себя океан, как они преодолевают свои страхи, как растут. — Он улыбнулся. — А у тебя талант к этому. Особенно мне понравилось, как ты работал с той застенчивой американской девочкой.

— Эмили? — Хироши улыбнулся, вспоминая её восторженный крик. — Она напомнила мне меня самого. Всё, что ей было нужно — немного уверенности.

— Именно, — Кейта серьёзно посмотрел на Хироши. — И это то, что делает тебя хорошим учителем. Ты видишь не просто технические ошибки, ты видишь человека.

Они начали собирать доски, готовясь к следующему занятию. Солнце отражалось от поверхности досок, создавая яркие блики, а свежий бриз нёс прохладу, столь необходимую после нескольких часов под палящими лучами.

— Знаешь, — продолжил Кейта, — когда я только начинал школу, у меня был учитель, старик Тору. Он почти не говорил о технике. Вместо этого он рассказывал истории. О волнах, о ветре, о течениях. О том, как важно слушать океан, быть с ним в диалоге, а не бороться.

— И как это помогало в обучении?

— Больше, чем ты думаешь, — Кейта улыбнулся. — Серфинг — это не просто набор движений. Это состояние ума. Когда ты перестаешь бояться воды, когда начинаешь доверять ей и себе, всё остальное приходит естественно.

Хироши задумался над его словами. Это было правдой и для его собственного опыта. Первые недели он боролся с океаном, пытался контролировать каждое движение, каждую волну. И только когда он научился отпускать контроль, доверять потоку, его катание по-настоящему улучшилось.

— Я понимаю, о чём ты, — кивнул он. — Это как в жизни. Мы не можем контролировать всё, что происходит. Но мы можем научиться балансировать, адаптироваться, плыть по течению, когда нужно, и грести против него, когда это необходимо.

Кейта с уважением посмотрел на него:

— Для человека, который занимается всего ничего, ты понимаешь суть серфинга очень глубоко.

— У меня был хороший учитель, — Хироши улыбнулся в ответ.

Они закончили убирать снаряжение, и Кейта предложил сделать перерыв перед следующим занятием, которое было запланировано на послеобеденное время. Они направились к небольшому пляжному кафе Акико, где с недавних пор работающий Такео, бывший шеф-повар из Токио, теперь готовил лучшие рыбные тако на побережье

Сидя за деревянным столиком с видом на океан, наслаждаясь свежайшими морепродуктами и холодным зелёным чаем, Хироши вдруг осознал, насколько изменилась его жизнь за эти месяцы. Раньше обед означал быстрый перекус за рабочим столом, часто всухомятку, с глазами, прикованными к экрану. Теперь это был момент, когда можно насладиться вкусом пищи, компанией друга, видом на бескрайнюю синеву океана.

— О чём задумался? — спросил Кейта, заметив его отстранённый взгляд.

— О том, как всё изменилось, — ответил Хироши. — Знаешь, в день, когда я впервые приехал сюда, я был совершенно потерян. Я потерял работу, потерял направление, потерял... себя, наверное. — Он сделал глоток чая, глядя на горизонт, где небо сливалось с океаном в единой синеве. — А сейчас... сейчас я чувствую, что нашёл что-то гораздо более ценное, чем то, что потерял.

Кейта кивнул, понимающе улыбаясь.

— Помнишь, что я сказал тебе в тот первый день? Первое падение — как первый поцелуй, его всегда помнишь! Давай ещё раз!

— Да, — улыбнулся он. — И ты был прав.

— Нет, не так резко, — мягко поправила Мидори, наблюдая за движениями Хироши. — Волна не обрывается внезапно. Она плавно переходит в пену, растворяется... вот так.

Она накрыла его руку своей, направляя кисть по бумаге в плавном, текучем движении. Хироши почувствовал теплоту её ладони и едва заметный аромат масляных красок, которым, казалось, были навсегда пропитаны её пальцы.

Они сидели на небольшом деревянном помосте, который местные художники построили несколько лет назад на скалистом выступе, нависающем над океаном. Отсюда открывался идеальный вид на бухту — безграничное синее пространство, обрамлённое изгибом берега и скалистыми утёсами вдалеке. Место, которое Мидори называла своей «естественной студией».

— Смотри внимательнее, — говорила она, указывая на линию горизонта. — Океан никогда не бывает одного цвета. Видишь, как он меняется от берега к горизонту? От бирюзового у песка до глубокого индиго вдали, с вкраплениями изумрудного там, где солнечный свет преломляется по-особенному.