Я оглядывался по сторонам, стараясь запомнить планировку.

— Шестой этаж, где мы сейчас, это «святая святых», как говорит профессор Томимо, когда хочет произвести впечатление, — я усмехнулся, ведь это вполне в его духе. — Здесь находятся операционные, кабинеты профессоров и наша берлога.

Мы подошли к большим раздвижным дверям с надписью «Операционный блок».Лифт прибыл, и мы спустились на этаж ниже.

— Сюда без спецпропуска и стерильного костюма нельзя, — сказал Савамура, указывая на двери. — Но можешь заглянуть.

Он подвел меня к большому окну, выходящему в одну из операционных. Я прижался лбом к холодному стеклу. Там, внизу, в ослепительном свете ламп, шла операция. Команда хирургов в синих халатах склонилась над столом. Все двигались слаженно, как хорошо отлаженный механизм.

— Это операционная номер три, — прошептал Савамура. — Наша лучшая. Здесь самое новое оборудование. Сам видишь, все как в космическом корабле. Когда здесь оперирует Мей-сенсей… это как смотреть балет. Ни одного лишнего движения.

Мы пошли дальше по коридору. Он был тихим и пустым. Двери кабинетов были закрыты, на каждой висела табличка с именем.

— А это — «логово драконов», — усмехнулся Савамура. — Здесь обитают наши профессора.

Он прислонился к подоконнику и посмотрел на меня.

— Раз уж мы здесь, давай я тебе проведу краткий инструктаж по выживанию. Познакомлю, так сказать, с местной фауной. Заочно.

Он остановился у одной из дверей. «Профессор Томимо Токосо».

— Начнем с простого, — сказал Савамура, понизив голос. — Профессор Томимо. Мы зовем его «Флюгер». Сам по себе он хирург неплохой, но оперирует редко, в основном всякую мелочь. Его стихия — это конференции, банкеты, заседания. Профессор обожает деньги и влиятельных людей. А так мы, обычные ординаторы, ничем таким не владеем, он отрывается на нас по полной программе. Так что сильно перед ним не отсвечивай, выполняй поручения и не пререкайся.

Я кивнул. Мое первое впечатление о нем оказалось верным.

Мы прошли чуть дальше. «Профессор Ишикава Генрюсай».

— А это, — Савамура произнес имя с неподдельным уважением, — это кабинет профессора Ишикавы. Самый старший профессор отделения, если не всей больницы. У него за плечами тысячи операций, сотни работ. Он лучший врач и преподаватель клиники. Профессор Ишикава добр ко всем, однако у него тяжело сыскать уважения. Если он зайдет на операцию и просто молча постоит у тебя за спиной, можешь считать, что ты сдал самый сложный экзамен в своей жизни.

Я кивнул, показывая, что слушаю. Этот профессор Ишикава интересный человек, на первый взгляд. Затем шел профессор Сузуки, спец по малоинвазивной хирургии. Савамура мимолетом обмолвился, что тот вечно спорит с Мей, у них там какая-то своя война. Затем шли еще профессоры, но они в основном занимались наукой или преподаванием.

Наконец, мы подошли к угловому кабинету. Самая большая дверь. И на табличке заветное имя: «Заведующая отделением, профессор Мей Теруми».

— А вот это, — тут Савамура перешел на шепот, — кабинет самой «Демонессы», как ее называют за глаза те, кто ее ненавидит. А ненавидит ее половина больницы.

Савамура сделал паузу, оглядевшись по сторонам.

— Она гений. Без преувеличения. Ее руки благословлены всеми богами медицины. Но ее язык острее любого скальпеля. Она стала заведующей в тридцать, обойдя десяток седовласых профессоров с раздутым эго. Они этого ей так и не простили.

— Уже имел честь познакомиться, — пробормотал я.

— О, — Савамура с удивлением посмотрел на меня. — Кажется, она только работает. Двадцать четыре часа в сутки. Ее боятся, бранят, но никогда не идут против, ведь уважают до дрожи в коленках. Потому что она — лучшая. А если ей что не нравится, то парой тихих фраз она заставит тебя захотеть уйти в монастырь и до конца жизни выращивать редиску.

Я хмыкнул. Все это совсем не соотносилось в голове с той женщиной, идущей пьяной по улицам ночного города, с туфлями в руках и лисьей улыбкой.

— Но она не монстр, так что волноваться нечего, — закончил Савамура с улыбкой.

Затем мы подошли к лифту и спустились на пятый этаж. Здесь атмосфера была совершенно другой. Более напряженной, суетливой. Постоянно пищали мониторы, сновали медсестры, слышались приглушенные разговоры.

— А вот пятый этаж — это, так сказать, последствия нашей работы. Последствия и подготовка. Здесь у нас кардиореанимация.

Мы прошли по коридору. За стеклянными стенами палат я видел пациентов, опутанных проводами, и сосредоточенные лица медсестер.

— Рядом — катетеризационные лаборатории. Там всякие малоинвазивные штуки делают: стенты ставят, аритмии прижигают. Туда суются в основном кардиологи, но и нам иногда приходится. Особенно, когда что-то идет не так, и приходится вскрывать грудную клетку прямо на столе. И, конечно, палаты. Обычные и VIP, — тут Савамура усмехнулся. — В VIP-палатах, говорят, даже есть меню подушек. Можешь выбрать с гречневой шелухой или с лебяжьим пухом.