Мей сделала паузу, обведя взглядом затихший зал.

— И даже если мы все сделаем идеально, даже если он переживет операционный стол, каков будет результат? Мы подарим ему месяц? Два? Из которых недели проведёт в реанимации, в зависимости от аппаратной поддержки и с болями, которые не снимут даже наркотики? Чтобы что? Чтобы он в итоге все равно умер от прогрессирования болезни или послеоперационных осложнений?

Она снова посмотрела на Томимо, и в ее глазах была холодная сталь.

— Это не лечение, профессор. Мы не должны оперировать только потому, что можем. Мы должны оперировать, если это даст результат. А здесь — его нет. Я не занимаюсь подобным.

Томимо пытался еще что-то сказать, но Мей не дала ему этого сделать: просто встала и вышла с конференцзала. Планерка закончилась. День покатился по накатанной колее: обходы, назначения, бумажная волокита. Вечером, чувствуя, что мой мозг окончательно превратился в желе от переизбытка информации и недостатка кофеина, я решил сбежать. Просто выйти на улицу, купить баночку кофе в автомате через дорогу и пять минут посмотреть на небо.

Я вышел из больницы. Ночной воздух был прохладным и влажным. Я перешел дорогу и направился к маленькому магазинчику, в витрине которого тускло светились ряды банок с напитками. Я уже почти подошел к магазину, как вдруг услышал визг тормозов. Резкий, оглушительный, разрывающий ночную тишину. Я инстинктивно повернул голову.

Дальше все произошло как в кошмарном сне.

Яркий свет фар, ослепивший меня. Огромный черный силуэт автомобиля, который несся прямо на меня. Я даже не успел испугаться. Не успел отскочить. В голове промелькнула одна-единственная, до смешного нелепая мысль: «Вот и конец…»

А потом была боль. Глухой, сокрушительный удар, который, казалось, сломал каждую кость в моем теле. Мир перевернулся. Асфальт, небо, огни фонарей — все смешалось в один безумный калейдоскоп. Я почувствовал, как мое тело, ставшее чужим и непослушным, ударяется о землю.

Боль накрыла меня с головой, затапливая сознание, но сквозь эту багровую пелену я лишь мог думать о полных шока и ужаса глазах, встретившихся со мной за секунду до столкновения.

Глаза Мей Теруми.