Я закончил и посмотрел на нее. На ее лице на долю секунды промелькнуло что-то похожее на удивление. Она явно ожидала очередного сухого ответа. Инуи за моей спиной недовольно кашлянул, видимо, считая мое объяснение антинаучным.

— Оригинальная интерпретация, — наконец произнесла Мей. — Раз вы так образно мыслите, Херовато-сан, то подготовите к завтрашнему утреннему совещанию полную презентацию по всем современным модификациям процедуры «Лабиринт». С обзором литературы за последние пять лет.

Да ну! Она точно издевается.

Мы подошли к следующей койке, я уже даже спрятался за рядом стоящим Нишиноей. Савамура начал доклад:

— Пациентка Маруяма-сан, тридцать два года. Диагноз: инфекционный эндокардит аортального клапана. Получает массивную антибактериальную терапию, но на контрольном ЭхоКГ — нарастание вегетаций и формирование абсцесса корня аорты.

Мей повернулась ко мне. Ее глаза хищно блеснули.

— Херовато-сан. Ваши предложения по дальнейшей тактике ведения.

И тут я понял. Она не просто меня проверяла. Она хотела меня завалить работой. Чтобы я сдался, нажаловался и перевелся обратно. Я посмотрел ей в глаза. Меня так легко не надурить, профессор.

— Я не знаю, Мей-сенсей, — сказал я спокойно.

В коридоре стало так тихо, что было слышно, как за окном пролетела муха. Мей приподняла одну изящную бровь. Нишиноя… бедный, добрый Нишиноя, видимо, решил, что нужно меня выручать, и решил броситься на амбразуру.

— Н-но… это же… — выпалил он. — Нужно срочное хирургическое вмешательство! Промедление приведет к сепсису и полиорганной недостаточности.

Он выпалил это на одном дыхании, покраснев от усердия, и с гордостью посмотрел на меня, мол, вот, братец, я тебя спас. Мей медленно перевела свой холодный взгляд на него.

— Правильно, Нишиноя-сан, — ее голос был обманчиво мягок. — Абсолютно правильно. Я рада, что хоть кто-то в этой группе не прогуливал лекции.

Нишиноя расплылся в счастливой улыбке. Он бросил на меня торжествующий взгляд. А потом Мей добавила:

— Эта пациентка — ваша.

Улыбка на лице Рю замерла, а потом медленно, очень медленно начала сползать, как подтаявшее мороженое. Он смотрел то на Мей, то на меня, и в его глазах плескалось абсолютное, кристально чистое непонимание.

— Моя? — пискнул он, и его голос был похож на скрип несмазанной двери.

— Да, ваша, — подтвердила Мей, и в ее глазах блеснул холодный огонек триумфа. — Раз уж Херовато-сан не знает, что делать, придется вам взять на себя ответственность. Готовьте ее к операции. И чтобы к обеду на моем столе лежал полный предоперационный эпикриз.

Она развернулась и пошла к следующей палате. А Нишиноя остался стоять, как соляной столб, глядя мне вслед с выражением лица, которое было смесью ужаса, предательства и запоздалого осознания. Мы прошли мимо еще нескольких палат, где Мей бегло просматривала карты и задавала короткие, точные вопросы, но уже не мне.

Мей, закончив с последним «активным» пациентом, бросила на папку в руках медсестры короткий взгляд и уже собиралась объявить обход законченным, проигнорировав остальные койки, стоящие чуть поотдаль.

— А что с этими пациентами? — не выдержал я.

Мей медленно остановилась, но не обернулась. На секунду мне показалось, что она просто проигнорирует меня. Но затем она медленно, очень медленно повернула голову, и ее холодный взгляд впился в меня.

— Савамура-сан, — ее голос был спокоен. — Почему эти пациенты до сих пор находятся в нашем отделении? Я распорядилась перевести их еще на прошлой неделе.

Савамура шагнул вперед, и на его лице отразилась неловкость.

— Мей-сенсей, мы говорили с их семьями, — начал он, явно чувствуя себя неуютно. — Они… они отказываются.

Мей выслушала его, и ее губы скривились в едва заметной, презрительной усмешке.

— Чудо? — переспросила она, и в ее голосе прозвучал чистый, незамутненный цинизм. — Чудеса — это для сказок и дешевых сериалов. У этих пациентов нет шансов. Их тела поддерживаются исключительно аппаратурой.

Она сделала паузу, обведя взглядом наши растерянные лица.

— До конца недели чтобы их перевели. Найдите слова, убедите родственников. Скажите им, что мы не можем тратить драгоценные ресурсы и койко-места на тех, кому уже ничем не помочь, когда в коридоре ждут те, кого еще можно спасти. Это неэффективно. И жестоко по отношению к живым.

Она уже собиралась уйти, но тут ее взгляд снова наткнулся на меня. Она видела несогласие, которое я даже не пытался скрыть. Мей сделала несколько шагов ко мне, остановившись так близко, что я мог разглядеть золотистые искорки в ее темных, как омут, глазах.