— У меня финансов не хватит на всю глубину моего раскаянья, — заявляет Льерен. — Я обычный служащий короны, и жалованье мое не такое уж высокое. Я больше зарабатываю с частных лиц, но в последнее время с этим проблема.

— А что так?

— Да видишь ли, Астра, от меня помощник сбежал. Который вместе со мной работал над заказами. Без него дорогих заказов мне не видать, как своих ушей.

— А почему сбежал?

— Ну, решил, что в столице королевства ему платить больше будут, вот и подался туда. А я пока нового не нанял.

— Понятно.

— Но на тебя я найду деньги, — галантно заявляет Льерен. — Только… — мнется он.

— Я поняла. Без фанатизма. Буквально самое необходимое: двадцать платьев, еще меховое пальто…

— На цепь посажу, — отрывисто говорит маг. — А там тебе и одного хватит. Мне ты нравишься и без него.

— Эй! — возмущаюсь я. Потом улыбаюсь: — Да пошутила я, мне и двух хватит на первых порах.

— Очень мудрое и своевременное решение, — хмыкает маг.

— А вот пальто с мехом, как у вашей гарпии Малены, хочу. И…

— Цепь, Астра!

— А для заключения брака требуется добровольное согласие? — поднимая глаза к клочковатому серо-голубому небу, интересуюсь вслух я.

Льерен молчит, потом стонет:

— Вымогательница!

— Кто девушку похитил, тот ее и содержит, — замечаю я. — Инициатива наказуема! Отдувайтесь теперь, господин темный маг, по полной!

— Да я даже не собирался!

— А кто собирался?

— Тиэр! Паршивец! Ведь боялся я, что он что-то такое учудит. Даже приковал его.

— То есть себя?

— Да какая разница! — огрызается маг.

Он уже собирается открыть передо мной дверь лавки, над которой на ветру качается вывеска, изображающая платье, но вдруг хмурится, и его глаза становятся колючими.

— Принес грахх! — ругается он.

— Что? Где? — испуганно спрашиваю я и верчусь по сторонам, пытаясь понять, что так разозлило Льерена.

Какая неожиданная приятность!

Мужчина, идущий по улице, высок и худощав. Его лицо, изборожденное морщинами, полно горделивого негодования. Длинный плащ с большим черным меховым воротником оттопыривает шпага. В темных волосах блестят редкие вкрапления седины. За мужчиной пыхтит, словно взятый для карикатурного антагонизма, низенький толстяк в коричневом плаще с большой книгой под мышкой.

— Ваше сиятельство! — цедит Льерен сквозь зубы и делает холодный поклон мужчине.

— Ваша милость! — практически копируя тон и жест, отвечает мужчина.

Толстячок с амбарной книгой кланяется несколько раз магу.

— Прогуливаетесь, ваше сиятельство?

— Нет, инспектирую. А вы отлыниваете от службы, ваша милость?

— Нет, собираюсь как раз идти туда. А что за срочность?

Высокий аристократ громко хмыкает и обращается к своему спутнику, подобострастно взирающему на него снизу:

— Вы слышали, господин Пиерец? Его милость только что продрал глаза и собирается оказать честь службе своим посещением.

Толстяк, ежась, смотрит на мага и на высокое «сиятельство» и явно умоляет небеса не класть его между молотом и наковальней.

— Так собирается же, — примирительно говорит он.

— Ах так! — вспыхивает черно-плащный вельможа. — А ну-ка прочитайте, господин Пиерец, об ущербе, нанесенном городу за ночь!

Толстяк пожимает плечами, словно извиняясь перед магом и, отслюнявив нужную страницу, начинает перечислять:

— Двадцать бродячих собак, перекинувшихся в гарраки. Не считая любимой болонки ее светлости маркизы Саметри, с которой компаньонка как раз не вовремя пошла погулять до ветра, а она сорвалась с поводка и убежала…

— Кто сорвался с поводка? — уточняет маг. — Компаньонка?

— Болонка, — крякает осуждающе толстяк и продолжает: — Уничтожены на рассвете отрядом зачистки…

Я вижу, что лицо моего мага каменеет.

— Продолжайте, господин Пиерец! — приказывает черный, не отрывая пронзительных голубых глаз от Льерена.

— … С сотню взбесившихся курей забили сами горожане. Кошки опять же. Ну, тут уже никто не считал, — он захлопывает книгу.

— Но ведь без человеческих жертв? — холодно спрашивает Льерен, но я слышу в его голосе напряженность.