— В чью пользу? — спросил я, смутно соображая, что вести такие разговоры надо бы в присутствии менеджера.

— В пользу корпорации.

— Сразу на**й.

— А кого бы выбрал ты? Свою маму, которая поступит так, как нашепчет ей Фёдор? Или Ингу, которая — его жена? Кто ещё у тебя остался по эту сторону, а, Мёрдок? — наседал Палыч.

Я впервые за хрен знает сколько тысячелетий был совершенно охеревший. Даже не знал, что сказать. Нужно было как следует подумать. Бутылок пять-шесть...

— Времени на размышления нет! — отрезал Палыч, будто мысли прочитал.

Может, и правда прочитал. Он же в пенсне своей волшебной, от него всего можно ожидать.

— Есть и другой путь, — подал голос Доброжелатель.

— Чушь! — заявил Палыч.

— Чушь — это ставить Мёрдока в безвыходную ситуацию!

— Мы все — в безвыходной ситуации!

— Но выход — есть!

— Это полная ерунда, которая не выдержит и...

— Молчать! — рявкнул я, стукнув кулаком по подлокотнику. — Заткнуться! Отжаться!

Отжиматься никто не стал — хотя Доброжелатель едва сдержался, я заметил, — но все заткнулись.

— Ты, — указал я на Доброжелателя. — Излагай альтернативу.

— Ты ещё не понял, Мёрдок? — пробормотал тот.

— Я-то всё понял, но хочу проверить, понял ли ты.

— Тот, кто отправил тебя на больничную койку — твой брат. Это он шёл за тобой следом той ночью. Он вонзил нож тебе в почку, Мёрдок. Он напал и на меня. Он стоит за убийством того чернокожего паренька в тюрьме и за исчезновением адвоката. Я копал эту историю больше года. Нашёл множество доказательств, но, к сожалению, все они косвенные.

На этот раз я молчал долго. С минуту, наверное. Так долго, что Палыч решил, будто мой приказ можно считать отменённым.

— В том-то и дело, что — косвенные, — сказал он. — Любой толковый адвокат не оставит от них камня на камне.

— И всё же этого достаточно, чтобы пойти в суд! — возражал Доброжелатель. — Это — процесс. И есть шансы. Возможно, он не захочет абсолютно угробить свою жизнь. Мы ведь можем предложить ему отступные...

Голос Доброжелателя стал тише, потом и вовсе исчез. Потому что дверь за мной захлопнулась. Сам я при этом оказался снаружи и с вершины холма невидящим взором озирал притихший в ожидании очередного п**деца Линтон.

— Вот тебе и х*й, товарищ прапорщик, — тихо, со значением сказал я.

И пошёл вниз. Думать.

Репали мы уже по традиции в кабаке, днём, задолго до «часа-пик». Народу нет, а если кто сдуру и забурится — так он обычно не возражает.

Пацаны поначалу нервничали, когда левые люди заглядывали во время репетиции, а потом привыкли. Чё стеснятся-то? Муза— атомная. Я вообще предложил Сандре замутить платные репетиции. В смысле, чтоб народ приходил за деньги смотреть, как мы оттачиваем свои хиты до безупречности.

Однако Сандра чего-то сразу начала источать упаднические настроения. Мол, такими вещами группы занимаются, когда они уже как творческие единицы выдохлись напрочь и начинают лихорадочно соображать, как бы вы**нуться. Платные репетиции, выступления с симфоническим оркестром, прочее говно...

Так-то права, конечно.

— Сто-о-оп! — заорал я в микрофон, после чего воцарилась тишина.

Творческий коллектив взирал на меня в ожидании указаний.

— Иствуд, — решил я до**аться до басиста, — у тебя х*й в басуху упирается, она меняет плоскость, и звук плывёт! Хорош вы**ываться, иди и трахни кого-нибудь. Перерыв пять минут.

Но ковбой был хитёр, он не попался в мою дьявольскую ловушку.

— Мёрдок, какого чёрта тебя так беспокоит моя половая жизнь?

— Стебёшься? — уставился я на Иствуда. — Ты ж в моей группе, ты мне как брат родной... Хотя нет, херовая ассоциация, брата-то родного я вертел известно на чём... Но ты, в общем, понял. Твои проблемы — это мои проблемы. Наши проблемы! Ромыч, Вивьен, вы поняли? У нас проблемы!

— Чё? — не отдуплил Ромыч.

А Вивьен, умница, сразу всё поняла и начала изобретать пути решения:

— Иствуд, я могу тебе помочь, если Рома не будет против. Всё для группы, всё для...

— Слышь?!! — заорал Ромыч, всем своим видом давая понять, что он будет против.

Вивьен заткнулась. А Иствуд, мучительно позеленев, процедил сквозь зубы:

— Я очень рад, что все вы осознали свои проблемы. Но, увы, у меня проблемы — нет! По крайней мере, проблемы в сфере отношений...

— Тьфу, ковбой, ты не выражайся! — вздрогнул я. — Кому вообще нужны отношения? Я тебе про секс говорю! Отношенцем можешь ты не быть, а трахать бабу ты обязан. Ну или хоть что-нибудь. Помимо кулака. Ты... Ты отдупляешь, что ты портишь имидж группы?! Что это за рок-н-ролл, когда бас-гитарист ведёт монашеский образ жизни?! Сандра, скажи ему!