– От кого это?

– Не очень удобно в дверях разговаривать. Да и соседи не ровен час услышат, вам это зачем?

– Проходите, – смилостивилась она.

В однушке не было прибрано. Дальше кухни Петренко не пустили, но и там валялось бог знает что. В раковине полно посуды, нижнее белье кинуто на кухонный диванчик. Женщина равнодушно припрятала бюстгальтер и остановилась у окна, скрестив на груди руки:

– Итак?

Вид за спиной гражданки открывался чудесный, прямо на Москву-реку. Были видны строения у противоположного берега, линия воды утопала в зелени, посреди реки тихонько влачилась баржа.

– Вы ведь сдаете однокомнатную квартиру за номером двадцать шесть в данном доме? Посуточно?

– А что, это запрещено?

– Вы же сами знаете, что нет. Суть жалобы заключается в другом.

– В чем же?

– Ваши постояльцы по ночам постоянно нарушают общественный порядок.

– То есть?

– Шумят самым неподобающим образом. Покрикивают в любовном восторге. Ахают, охают. И кровать у вас там скрипит.

Дамочка нисколько не смутилась от скоромного разговора – напротив, озлилась:

– Кто это вам жалуется? Опять эти Иванушкины сверху? Они бы лучше за собой следили, у них дети орут, роняют все время чего-то и прыгают. Мне, наоборот, о них постояльцы неоднократно говорили.

– Раз так, вы встречную жалобу на этих Иванушкиных напишите. Пока-то ведь только к вам имеется претензия. И что мы с имеющимся сигналом делать будем?

– А что положено?

– Для начала провести с вами профилактическую беседу. А в случае, допустим, рецидива составим протокол, выпишем штраф, согласно московскому закону номер сорок два от двенадцатого июля две тысячи второго года. – Перед визитом «новый участковый» ознакомился с нормативной базой. – Штраф с физических лиц составляет от одной до двух тысяч рублей, но в случае повторных нарушений возможны более строгие санкции, вплоть до выселения.

– Выселения?!

– Да, да. Вышеупомянутая квартира номер двадцать шесть не является социальным жильем? Она ведь в собственности у вас находится? Значит, принудительно вас оттуда выселят, имущество продадут на торгах, вырученные деньги вы получите – правда, за вычетом штрафов и издержек.

После неприкрытых наездов со стороны Петренко дама все-таки помягчела, опустилась на стульчик.

– Чаю хотите?

– Не откажусь.

Она включила электрический чайник, достала из шкафа пряники и варенье.

И пошел у них разговор в совсем иной тональности.

– Скажите, у вас ведь три квартиры имеются в собственности в данном доме? И вы в то же время нигде на работе никогда не числились (я навел справки, извините, служба такая). Откуда деньги-то на приобретение жилья взяли?

– Все вам расскажи, – усмехнулась гражданка.

– Значит, – понимающе подмигнул он, – имели место подарки от заинтересованных, озабоченных мужчин?

– Может быть.

– Или это на дочку вашу Дарину алименты?

– Дочь моя тут вообще ни при чем, – нахмурилась дамочка. – Она все, что по закону требовалось, от меня своевременно получала.

– Но она ведь не с вами совместно проживала, правильно? В основном у бабушки?

– Я смотрю, вы очень много про меня знаете.

– Повторюсь, служба такая.

Петренко по ходу разговора рассматривал визави и размышлял: «Обычно экстрасенсорные способности передаются по наследству. Не случайно и «ведьма Дарина» напирает в объявлениях, что она потомственная ведунья. Но мать ее, насколько можно видеть, – самая обычная, рядовая столичная хабалка. Ничего потустороннего не наблюдается. Может быть, у Дарины отцовские гены играют? Или бабушка оказалась соответствующая?»

Он и вслух спросил:

– Дочь ваша ведьмой себя позиционирует. Утверждает, что потомственная колдунья. Так вы, значит, тоже из экстрасенсов?

– Нет, бог меня миловал.

– Может, отец ее обладает экстрасенсорными способностями?

– Ах, отца вы не трогайте. Его давно нет в живых.

– Да, но это не отменяет, что он мог гены свои особенные девочке передать?

Ему показалось, что попал в точку, – однако женщина отчеканила:

– Андрюша, отец Дарины, самым обыкновенным человеком был, вечная ему память. Умным – да, деловым и хитрым – тоже. Но никаким не ведьмаком, – она иронично выделила последнее слово.

– А бабушка ее? Мама ваша?

– Ох, да бросьте! Какая там она экстрасенсиха! Сорок лет в поликлинике уколы делала… Но что у нас за странный разговор? Вы пришли мне по поводу шума пенять, а сами о Дарине все вызнаете? Это вам зачем?

– Так ведь не каждый день встретишь родителя настолько особенного человека, как дочь ваша! Мне ничто человеческое не чуждо. Любопытство тоже. Вот и интересуюсь.

В конце концов Петренко заморочил дамочке голову – и в обмен на обещание не давать хода жалобе на шум выспросил у нее телефон матери, бабушки Дарины.