Но!

Волею судеб, в этом мире застрял человечек из дома Романовых. Троюродный племянник Величества и аж сороковой в очереди к престолу, теперь он вроде как стал первым. Проскочил без очереди, ага. Извините, мне только спросить.

Ну и вот…

Николай Петрович Романов тоже решил, что править теперь ему. Но если верить слухам, то умом, сообразительностью и самостоятельностью, — что главное, — этот восемнадцатилетний звиздюшонок никогда не отличался. Поэтому его быстренько взяли в оборот. Отпрыски великих княжеских семей, которые по стечению обстоятельств застали Исход по эту сторону, собрались в кулак и всерьёз решили дерзнуть. А Романова взяли в качестве фальшивого лидера. По сути, благородной такой пешки, которой очень просто манипулировать, — и сейчас, и в случае победы, когда всё закончится.

Отсюда, к слову, их неофициальное название — Младшие Сыновья.

Вот и месятся теперь эти две фракции, как не в себя. Сманивают на свою сторону других аристократов и целые города. Но города, как правило, не сдаются просто так, потому как в большой игре участников гораздо больше. Наш князюшка, вот, например. Послал нахер всех и вся, и заявил о независимости Нового Сада.

И таких как Садовников целая куча. Но они менее интересны в плане предыстории, и потому о них Харитон ничего не знал. Про Чёрного разве что, но там человек-уникум, и история совершенно другая…

— Так вы от Младших? — переспросил Мендель, когда я слишком надолго задумался.

— Нет.

— От господина наместника?! — барон аж подскочил с кресла и сорвал с себя очки.

— Нет.

— Тогда…

— Вопросы пока что задаю я. Присядьте, Ваше Благородие. В ногах, как говорят в народе, правды нет. Лучше расскажите мне: как, по-вашему, чем конкретно вы так заинтересовали Младших?

Мендель последовал моему совету — присел и задумался.

— Так ведь… ну как? — улыбнулся барон. — Думаю, видят во мне своего.

— То есть?

— То есть по возрастному признаку.

Ну да, ну да. Вполне логично. Старый пердун наместник и горстка сопляков — к борьбе за власть добавляется извечный конфликт отцов и детей, в котором на «свой-чужой» делить легче лёгкого.

— И только? — хитро улыбнулся я.

Чистый блеф. Ни на что конкретное я сейчас не намекал, но вдруг?

— Я думаю… Я думаю… Да! — опять запаниковал Благородие. — Я же говорю вам, я ничего не сделал!

— Тише-тише-тише, я верю, — сказал я и пригубил вина. — Я знаю, что вы ничего не сделали. Иначе, уж поверьте, меня бы сейчас здесь не было. Но тем не менее, Ваше Благородие. Младшие отправили вам информацию. Знаете, какого именно содержания она была?

— Насколько я знаю, — ответил Мендель, — там должен был быть список с фамилиями.

— Пра-а-а-авильно. А зачем этот список нужен?

— Так ведь… как? Узнать кто из кандидатов в дворянство может быть полезен и составить рекомендации.

Ага… То есть, по сути, вербовка кадров и подготовка к восстанию. И что-то мне подсказывает, что Градский с его курьерской службой может оказаться Младшим полезен и претендует на дворянство, а вот курьер Харитон нет.

Обидно, конечно. Мне. А вообще умно: посулить пряник тем, кто хоть что-то может, и организовать себе поддержку внутри Нового Сада. Правда отдадут в конце концов этот пряник или нет — большой вопрос. Ведь если предал раз, то и второй раз предашь, верно? И на кой-чёрт держать при себе таких людей? Короче… сложно!

— Я же тут, а они там, — подытожил свою мысль Благородие. — Мне пробить по фамилиям и узнать что к чему проще.

— Пра-а-а-а-авильно, — улыбнулся я с понтом дела, что и так всё знал. — Вам поручили грязную работу, Вадим Евграфович. Ценой собственной чести и жизни организовать подрывную деятельность и…

— Так значит вы от Садовникова?! — опять вскочил Мендель.

— Нет.

— Так от кого же вы тогда, чёрт возьми?!

— Узнаете, — и опять эта хитрая лыба поверх блефа. — Всему своё время. Давайте пока что будем считать так: я появился здесь, чтобы уберечь вас от неправильных поступков. Ничего не прошу, ни к чему не принуждаю, а просто намекаю на то, что всё не так просто…

— Я… Я не понимаю! Прекратите говорить загадками!

— Младшие, наместник, Его Сиятельство Садовников, — невозмутимо продолжил я именно что говорить загадками, загибая пальцы. — Согласен, все эти люди на виду и кажутся очень серьёзными. Но как мы знаем, что счастье, что деньги, что настоящее могущество любят тишину.

Евграфыч отчаялся что-либо понять в этом нагромождении слов, плюхнулся обратно в кресло и залпом добил бокал. А я будто школьник, услышавший слово «многочлен», поборол в себе позыв засмеяться и продолжил:

— Не торопитесь выбирать сторону, Вадим Евграфович, — тут я чутка понизил тон, чтобы казаться ещё более загадочным. — Моя рекомендация такова: живите пока что так, как живётся, и немножечко подождите. Совсем скоро в городе появится новая сила, по сравнению с которой те люди, что набиваются вам в покровители, не более чем клоуны.

Мендель надел очки, облокотился на локоть и молча поднял на меня глаза. Мне же нужно было подвесить после себя интригу. И чем больше в ней недосказанности, тем лучше. А потому я тоже осушил свой бокал, — на ход ноги, так сказать, — и встал с дивана.