Ладно… чего теперь после драки кулаками махать?

А насчёт «пристрою» в адрес Серёжи-Сэма я всё-таки немножечко слукавил. Специально не гадил, но и помогать не стал, — не до того мне сейчас. Кинул душу Серёжи на волю случая.

Так что где теперь и кем родится Серёжа мне неведомо, да и неинтересно.

И скажем так: даже если бы у меня была огромная паства, и я был бы заинтересован в том, чтобы прокручивать души внутри… э-э-э… комьюнити? Среди своих верующих, короче! Так вот — за душу Серёжи я бы в любом случае бороться не стал. Нихрена она и ничем не примечательна.

Но это всё сейчас неважно. Вернёмся к делам текущим.

Резонно, что уходить «в себя» по божественным делам посередь лестницы и тел гопников я не стал. Со стороны оно, должно быть, очень странно выглядит. Как будто бы я втыкаю в потолок, — с солью переборщил, ага. Так что сперва я собрал весь чай обратно в коробку, коробку сунул в сумку, сумку на спину, подхватил велосипед и рванул оттуда подальше.

Проехал несколько кварталов, затем по пожарной лестнице залез на крышу и только там спокойно выстроил переправу. Теперь же сидел в тени, свесив ноги с края крыши, приглядывал за великом и думал. А обдумать нужно было ой как много всего.

И первое по списку — это моё дворянство.

В документах чёрным по белому объяснялось с какого-такого я могу претендовать на причастность к благородному сословию. Итак: в бородатые времена жил да был род Харламовых. Живут они, кстати, и по сей день — в Твери. Я-то их всю жизнь считал просто однофамильцами, потому как… ну потому как! Сергеевы, Ивановы, Петровы — изначально фамилии скорее всего образованы от имени помещика, а потому распространены повсеместно. И по той же самой причине одни Харламовы могут быть никак не связаны с другими Харламовыми.

Ну так вот…

Жили-были тверские Харламовы. Ширили свой удел, крепчали и возвышались как могли. Сперва в дворянство пробились, а потом даже баронский титул выслужили. Но конкретно моя история начинается в те года, когда на престол восходит четырёхлетний Александр IV и его дядька-регент, которого через год отравят по причине казнокрадства, пьянства, растрат, садистских наклонностей и прочих всяческих перверсий.

Короче, ублюдок был ещё тот.

Но! В этот неполный год своего регентства он успел издать закон, по которому каждый третий по старшинству дворянский сын отправлялся на службу в его личную гвардию. Видно, товарищ собирал себе спецотряд для неведомо каких целей. Ну и предок мой, как раз третий в роду, господина регента послал в жопу, за что был сослан вместе с женою в Сибирь и лишён всех титулов.

Тем временем женат он был на дворянке и дети его, получается, самые что ни на есть настоящие дворяне. То есть никакие не бастарды, а всамделишные, благородные, в официальном браке заделанные. И один из этих детей, получается, дедушка Харитона Харламова. Ну то есть теперь уже и мой.

Такие вопросы, как: «Почему сосланный Харламов не вернулся обратно после убийства регента?», «Почему родственники сами его не нашли?» и «Почему деда Слава никогда ни о чём таком не рассказывал?» — остаются вопросами. В тех документах, что я подрезал, ответа на них нет и быть не может. Да и то, что я сейчас поведал, расписано гораздо более сухо, невыразительно и без моих личных догадок.

Так…

Почему, да почему? После Исхода ответы мне один хрен не найти. Ну вот никак не найти, ни при каких обстоятельствах, и потому копаться в прошлом не имеет совершенно никакого смысла. И потому куда полезней сосредоточиться на настоящем. А именно: как это теперь можно использовать? В идеале, с максимальной выгодой для себя.

— Хм-м-м, — я поднялся на ноги и решил прогуляться по крыше; сам ведь говорил, что на ходу лучше думается.

С одной стороны подо мной простирался лабиринт подсобных улиц, а с другой широкий красивый проспект. Погода шепчет, а потому народ выполз из домов. Толпы неспеша и бесцельно гуляли туда-сюда вдоль многочисленных развлекух и заманух: вон патлатые ребята с инструментами стоят и лабают роцк, вон кто-то с огнём танцует, а вон две девчонки с лошадками предлагают покататься у скотинки на спине. Горят витрины, входные группы распахнутых настежь ресторанов соревнуются одна с другой, а ещё… да, гвардейцы.

И много их притом.

Рыскают по толпе и ищут… внезапно — меня. И Садовая улица, где проживает Мендель, отсюда буквально в двух шагах.

Так…

Так-так-так…

Надо что-то решать. На первый взгляд опций всего три: сдать барона, не сдать барона и не делать ничего. Но все они глупы и напрочь лишены выдумки; будь Харитон хотя бы чуточку в теме политических игрищ, вариантов стало бы куда больше. Но он не в теме, потому как после Исхода в местной политике чёрт ногу сломит.

Кто кого поддержал, кто кого подставил, кто кому что пообещал, и так далее и тому подобное…

— Э! — крикнул я вниз. — А ну отошёл от велосипеда!

— Экскузьмуа! — бомжара послушался; перестал ковырять замок, нашарил глазами мой силуэт на крыше и отвесил театральный поклон. — Никак не знал, что оно ваше! — а после исчез во дворах.

— Уъуъуъуъу!!! — погрозил я ему вслед кулаком.

Так.

О чём я там говорил?

Ах, да, Исход. Залог моего будущего величия, но на первых порах тот ещё геморрой. И вот о нём-то Харитон знает. О нём просто невозможно не знать.

А дело тут вот в чём: этот мир для людей не родной. Мы пришли сюда из Российской Империи через врата так называемой «Аномалии». Подмосковный портал открылся давным-давно и стал самым крупным на территории Европы. Лет сто назад это, кажется, было? Или чуть больше? Не суть!