Именно эти чары искал Мидир, как охотничий пёс ищет след дичи. Однако раз за разом гадание оборачивалось головной болью, а из глубины хрустального шара выползал туман, пахнущий колдовством, но не сидов, и не фоморов. Только сегодня Мидир сумел разглядеть в тумане высокий холм, покрытый низкорослым кустарником, а за ним берег моря и спиральный лабиринт из камней. Но как раз в этом момент серебряный звон колокольчиков разорвал смутные картины, и в шаре появилось гневное лицо Элис:

— Я собираю совет. Прямо сейчас! Ты приедешь, Мидир?

— Позволь, угадаю. Дело касается ревизора из Петербурга?

— О, ты уже знаешь? — Она недовольно повела бровью. — С этим нужно что-то делать. В городе брожение умов, против меня плетут заговоры! Губернатор в панике, судья повесился, а отец Никифор пьёт горькую. Я их всех в зайцев превращу! Нет, половину в зайцев, а половину в волков!

— Они того не стоят, право же, ненадрывайся.

— Не надорвусь,если ты мне поможешь! Ведь ты на моей стороне, Мидир?

— Вообще-то мне некогда. Я отправляюсь на Урал — по приглашению Великого Полоза.

— Что? — Раскосые глаза Элис сощурились. — Он пригласил тебя?!

— А почему бы и нет? — Мидир с показным равнодушием пожал плечами. Удивление королевы показалось ему наигранным. — Впрочем, ты права. Проблема с ревизором касается нас всех, так что на совет я приеду.

Она поджала губы и сухо кивнула. Шар опустел. Мидир поколебался, не начать ли гадание заново, но настроение уже было испорчено.

И вот теперь господин Ардагов скакал в Пустовойск, страдая от ноющей боли в виске и невозможности решить задачу, занозой впившуюся в душу. Где находится земля, приютившая сидов, и кто помогает им прятаться? Берег моря отдалённо напоминал Исландию, но магия троллей и альвов пахнет иначе... Гренландия? Или вовсе дикая Лапландия, о которой рассказывают страшные сказки?

Нет, надо успокоится и сосредоточиться на более важных проблемах. В первую очередь следует выяснить, связана ли Элис с приглашением Полоза. А потом разобраться с ревизором, да так, чтобы про Неблагой уезд в столице забыли раз и навсегда.

***

Когда Дилан с Хризолитом добрались до озера, там уже вовсю водили хороводы. Далеко над лугом разносились русалочьи голоса и зазывная музыка тростниковых свирелей. Хризолит приосанился. Зелёные глаза засияли в сумерках, на чёрных волосах невесть откуда появился тонкий золотой венец.

«Зря Анчутка сомневался, — подумал Дилан. — Королевскую кровь сразу видно».

Он украдкой вытянул шею, чтобы посмотреть на своё отражение в воде. Ну какой из него тилвит тэг? Правильно Ивка прозвал его Воробышком. Как есть встрёпанный воробей! Да ещё рога эти бараньи!

Хризолит, когда в первый раз его увидел, за фавна принял. Пришлось объяснять, что это никак не возможно. Фавны на Британских островах водились — приплыли вместе с захватчиками-римлянами — да все перевелись задолго до рождения Дилана. «Всё равно похож», — сказал Хризолит и больше не расспрашивал, за что Дилан был ему благодарен. Про своего отца он не знал ничего, кроме имени.

— Как вон ту зовут? — подтолкнул его локтем Хризолит.

Дилан проследил за его взглядом. Статная русалка с распущенной пшеничной косой до пят, вела хоровод, помахивая берёзовой веткой.

— У ворот берёза

Зелена стояла,

Зелена стояла,

Веточкой махала.

На той на берёзе

Русалка сидела,

Русалка сидела,

Рубахи просила.

Девки, молодухи,

Дайте мне рубахи!

Хоть худым-худеньку,

Да белым-беленьку!

Русалка пела, искоса поглядывая в сторону гостей.

— Это Любаша, — сказал незаметно подошедший Ивка. — Только ты с ней рукам воли не давай, а то второй раз за день искупаешься.

— Это мы ещё посмотрим! — Хризолит тряхнул волосами и неспешно направился к хороводу.

— А где Алёна? — спросил Дилан.

— По полям бегает. В этом году деревенские расщедрились на подарки — ленты на берёзах развесили, куски полотна, пряжу. Ну, и мы в долгу не остались. Урожай богатый будет... А, вот и она!

Их окружила стайка русалок. Холодные пальцы защекотали сзади шею Дилана, кто-то сладко промурлыкал на ухо:

— Пойдём со мной, гость дорогой...

— Брысь! — прикрикнула Алёна.

Её подружки с хихиканьем разбежались.

— Смотрите, что у меня есть! — Алёна перекинула через плечо косу с вплетённой в неё алой лентой. — Красивая, правда? Ой, Дилан, от тебя хлебом пахнет! Принёс? А где Анчутка?

— Его Мидир Гордеевич куда-то оправил по срочному делу, — ответил Дилан. — А хлеб я принёс.

Он вытащил из кармана душистый свёрток. Для русалок свежий хлеб был слаще пряников. Жмурясь от удовольствия, Ивка и Алёна отщипывали по кусочку, долго держали во рту, прежде чем проглотить.