Антон стонал у колонны. Стражи Волконских, те, кто еще мог стоять, смотрели на меня с немым ужасом. Даже Рыжая, притаившаяся в углу, перестала шипеть, ее адские огоньки-глаза были прикованы ко мне.

Я снова глубоко вдохнул. Воздух обжег легкие. Глядя прямо в потускневшие от боли и осознания глаза Гончего, я сказал четко, громко, так, чтобы слышали все в этом проклятом холле:

— Да. Ты прав. Некромант здесь. Это — я.

В тишине слова прозвучали, как удар гонга. Гончий сглотнул, пытаясь что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип.

Я сделал шаг к нему. Еще один. Навис над его поверженной фигурой. Внутри все горело — страх, ярость, отчаяние, странное освобождение.

— Передай им, — мой голос стал тверже, — Передай всем своим «гончим псам», всем магам, всем придуркам, что гоняются за тенями и воображаемыми угрозами… Скажи им, что настоящая опасность уже здесь

Я наклонился чуть ниже, чтобы наши лица были на одном уровне.

— И пока вы ищете призраков прошлого, пока вы боретесь с ветряными мельницами… Настоящие твари ждут своего часа. Под вашими ногами. В темноте. Они ждут, когда перестанет падать этот чертов пепел… чтобы выбраться и стереть ваш «прекрасный», гнилой город с лица земли.

«Леонид»!

Я мысленно позвал некроманта, вкладывая в призыв всю свою волю, весь страх и ярость.

«Поиоги мне показать ему! Показать этому псу то, что копится под городом! Пусть увидит! Пусть знает!»

Некромант молчал. Я за эти пару секунд тишины даже успел трижды обозвать себя конченым придурком. С хрена полез вперед? Зачем не дал Охотнику убить Синего? На что вообще рассчитывал?

Однако уже в следующее мгновение в голове что-то щелкнуло. Это не был привычный голос Леонида. Это скорее напоминало взрыв образов, эмоций, знания. Я физически почувствовал, как мои глаза наливаются ледяным, тёмным светом Безмирья. Судя по резко побелевшему лицу Гончего, мне это не показалось. В зрачках мага вдруг отразилось мое лицо. И я сам, честно говоря, чуть не выругался с перепугу.

Мои глаза превратились в нечто ужасное. Их заливала тьма, клубящаяся и живая.

Я протянул руку к Гончему. Он дёрнулся, пытаясь отползти, но за спиной у Синего была дверь. Деваться ему было некуда.

— Смотри… — мой голос звучал будто и не мой вовсе.

На полированном мраморе перед лицом Гончего заколебалось, как масляная пленка на воде, видение. Не картинка, а поток ужаса, проецируемый прямо из моей связи с Леонидом и Безмирьем.

Темнота. Глубокие, бесконечные пещеры под фундаментом Нева-Сити. Не просто пустота — движение. Мерзкое, ползучее, бесчисленное. Тени, сливающиеся со скалой. Скелеты, обтянутые высохшей плотью и покрытые грибковыми наростами, шевелящие костяными пальцами. Существа из сгустков тьмы и осколков костей, ползущие по стенам. Личи, гораздо более древние и чудовищные, чем Рыжая. Их пустые глазницы пылают голодом.

Полуразложившиеся твари, похожие на гигантских слепых червей, роющие ходы в породе. И везде — шелест, скрежет когтей по камню, тихое шипение, полное ненависти к миру живых. Океан неупокоенных, спящий кошмар, который ждет лишь ослабления пепельного покрова… чтобы хлынуть наверх, как гной из вскрытого нарыва.

Видение длилось мгновение. Но этого мгновения хватило. Глаза Гончего расширились до предела, наполнившись чистым, животным ужасом, который затмил даже боль от сломанной руки и страх перед мальчишкой-некромантом. Пёс отшатнулся, вжавшись спиной в треснувшую дверь.

Я выпрямился. Ледяной свет в моих глазах погас. Воздух снова стал просто холодным и тяжелым.

Охотник стоял неподвижно, тихо урча, как гигантский кот, довольный произведенным хаосом. Рыжая смотрела в мою сторону с… уважением? Рик в тени был нечитаем. Антон, вытаращив глаза, пялился на меня, как на воплощение Апокалипсиса. Стражи Волконских замерли в ужасе. Пожалуй, сегодняшний день все они запомнят до конца своей жизни.

Я стоял над поверженным Гончим, мальчишка-некромант, только что объявивший войну всему миру, и чувствовал себя неимоверно уставшим. Тишина в холле особняка Волконских была гробовой, звенящей, полной невысказанного ужаса и предчувствия бури. Бури, которую я только что выпустил на волю.

Звенящее молчание давило на барабанные перепонки. Его нарушало лишь хриплое дыхание Гончего и тихое, довольное урчание Охотника.

Я чувствовал, как адреналин, подпитывавший смелость, начинает отступать, оставляя за собой дрожь в коленях и пустоту в груди. Мой взгляд снова вернулся к Гончему.

— Ладно, — Я намеренно не смотрел на Рика, Антона или стражей. Только на Синего. — Шоу окончено. Мы уходим. Не советую никому из присутствующих совершать необдуманных поступков.

Я сделал шаг назад, потом еще один, отдаляясь от поверженного мага, но при этом продолжал смотреть на него.

— И знаешь что? Если у тебя хоть капля мозгов осталась в твоей спесивой башке… не лезь за мной. Не сейчас. Подумай. Подумай, что тебе делать с тем, что ты увидел. Потому что если вы все продолжите гоняться за мной, как за последней крысой… — я махнул рукой в сторону того места на мраморе, где секунду назад бушевало видение подземного ада. — … эти твари сожрут ваш город. Решай. Гнаться за призраком… или готовиться к настоящей войне.

Закончив свою речь, я резко отвернулся. Больше нечего было сказать. Тем более, путь к выходу оказался свободен. Стражи Волконских, оглушенные и напуганные, не смели пошевелиться. Антон у колонны слабо постанывал. Гончий лишь смотрел на меня, не двигаясь и не моргая.