Он принес из столовой стаканчик чаю и сейчас сидел перед компьютером, проверяя почту.

«Разумеется, я встречу Вас на аэродроме в Кракове и лично отвезу на машине в лагерь. Вы узнаете меня по табличке в руке, на ней будет Ваше имя».

Зусман с отвращением отставил чай. Ему казалось, он заболевает, только потому, что, опасаясь болезни, пьет этот чай.

Командировка. В сущности, приготовления закончены. ЕС субсидировал научную службу и Музей немецкого лагеря смерти Освенцим-Биркенау, представители Еврокомиссии ежегодно 27 января участвовали в торжествах по случаю освобождения лагеря. В этом году от гендиректората «Культура» туда направляют Мартина Зусмана, которому поручены также обработка грантов и контроль отпущенных средств.

«С Вашего позволения, хочу дать Вам на дорогу добрый совет. Теплое белье — вот что важно. В эту пору в Освенциме-Биркенау очень холодно. А мы ни в коем случае не хотим, чтобы Вы в Освенциме простудились!

Последний раз, будучи в Берлине, я купил в одном из универмагов нижнее белье, лучшее в моей жизни. Не знаю, какой оно фирмы, но Вы просто пойдите в магазин и спросите немецкое белье! Я всегда говорю „немецкое нижнее белье“, потому что купил его в Берлине и оно наверняка made in Germany [38] . В Брюсселе наверняка знают. Немецкое белье! Очень Вам советую. Немецкое белье для Освенцима самое лучшее!»

Мартин Зусман кликнул «Ответить», написал три приветливые фразы, открыл следующий мейл, встал и вышел из кабинета, заглянул к Богумилу Шмекалу, который как раз торопливо стучал по клавишам, и показал пачку сигарет, Шмекал кивнул, оба вышли на пожарную лестницу выкурить по сигаретке.

— Mrzne jak w ruskym filmu [39] , — сказал Богумил. Мартин, конечно, не понял, но согласился:

— Да, немецкое белье нам бы не помешало!

Давид де Вринд вышел с кладбища. Он замерз. Но смирился, ведь бывали холода и пострашнее, а он не имел такого пальто, как сейчас. Надо заглянуть в «Ле рюстик», ресторанчик напротив, перекусить и выпить что-нибудь для согрева, например бокал красного вина. Войдя, он сразу нашел свободное место слева у окна. Официантка принесла меню, спросила:

— Вы из «Maison Hanssens», из дома престарелых? Тогда покажите мне свои карточки, пока я не выбила чек.

— Карточки?

— Для скидки!

— Нет-нет, — сказал де Вринд, он понятия не имел о таких карточках, во всяком случае, сестра Жозефина сегодня ничего про них не говорила, — я нормальный, в смысле, нормальный посетитель.

— Хорошо, — сказала официантка и положила перед ним меню, он заказал бокал красного:

— Да, какое здесь обычно подают. — И спросил: — А из закусок что-нибудь порекомендуете?

— Ну, у нас нормальный выбор, — сказала она, щелкнув по карточке, — и ежедневно антикризисный обед.

— Антикризисный?

— Да. Сперва очень сытное блюдо, а потом — очень сладкое. Пользуется у нас большой популярностью. Сегодня choucroute a l’ancienne [40] , потом mousse au chocolat [41] . Восемнадцать евро без скидки. А если возьмете на закуску duo de fondue, fromages et crevettes [42] , тогда двадцать пять евро.

Он смотрел на веселую, оживленную официантку и спрашивал себя, что творится с людьми, когда они каждый день имеют дело с участниками похорон, не с покойниками, а с провожающими их живыми.

— Ладно, антикризисный обед, — сказал он, — без фондю.

— И без карточек. D’accord! [43]

В ожидании он смотрел в окно. На ворота кладбища. Только сейчас, с некоторого расстояния, бросалось в глаза, что кладбищенские ворота чем-то напоминают ворота Биркенау.

Официантка принесла красное вино.

Кованые ворота всегда чем-то похожи друг на друга. И столбы справа и слева? Ну а что еще может быть справа и слева от кованых ворот? Как люди в лагере — они были людьми, а чем еще? Тем не менее впечатление сходства — безумие. Нет никакого сходства. Вот и все.

Мартину Зусману хотелось, чтобы командировка в Польшу прошла по возможности без ущерба для тела и души. Он и представить себе не мог, что именно эта поездка подаст ему идею — причем прямо-таки навязчивую — насчет «Big Jubilee Project» и в итоге перевернет его жизнь едва ли не с ног на голову.

Но пока что его доставали приготовления к поездке.

Он удивился, когда продавщица быстро прервала его маловразумительное бормотание: Bien sur, разумеется, она прекрасно знает немецкое белье, она назвала фирму, и, разумеется, у них есть в продаже этот — она улыбнулась — высококачественный немецкий товар.

Мартин заранее спросил у Кассандры Меркури, не знает ли она какой-нибудь специализированный магазин белья, и Касссандра посоветовала ему съездить в Иксель, в галерею «Золотое руно», там есть магазинчик с богатым ассортиментом, под названием «Крик», или нет, «Шик», да, точно: «Шик». Во всяком случае, там на вывеске крупными буквами написано «Нижнее белье», «Underwear», сказала она, вдобавок он сразу узнает магазин по витрине. У них есть все. Она сама покупает белье только там.