Затхлый воздух метро ударил в ноздри, как только массивная дверь бункера отъехала в сторону. Запах гнили, разложения и крови — фирменный аромат апокалипсиса, от которого внутренности скручивало в тугой узел. Мы стояли у служебного входа на станцию «Василеостровская», некогда заполненную спешащими пассажирами, а теперь превратившуюся в пристанище смерти.

— Включить приборы ночного видения, — скомандовал Череп, опуская на глаза тактические очки.

Мир вокруг окрасился в призрачные зеленоватые тона. Платформа предстала жутким зрелищем — разбросанные вещи и тёмные пятна крови на мраморном полу. Повсюду виднелись результаты ожесточённых боёв — трупы с размозженными черепами, обезглавленные тела, растерзанные останки. Некоторые были явно добиты после смерти — характерные пулевые отверстия в головах говорили о том, что кто-то методично уничтожал мозг каждого павшего, чтобы предотвратить воскрешение.

А между этими неподвижными телами бродили десятки живых мертвецов — ковыляющих, хромающих, но неумолимо движущихся в поисках новой добычи. В зеленоватом свете ПНВ их силуэты выглядели более тусклыми, чем окружающие предметы — температура их тел была ниже, но всё же достаточной, чтобы выделяться на фоне холодного мрамора станции.

— Кукла, что чувствуешь? — Череп повернулся к женщине-Ищейке.

Она закрыла глаза и сосредоточилась.

— Смерть, — прошептала она наконец. — Основная масса мертвяков в вагонах и на соседней станции. Но в туннеле что-то есть… — её лицо исказилось гримасой отвращения. — Что-то странное. Не могу точно сказать. Будто… искажённая аура. Человеческая, но… какая-то неправильная.

— Расстояние до группы «Гамма»? — Череп подал знак двигаться вперёд, сжимая автомат с подствольным гранатомётом.

— Около восьмиста метров, в туннеле между станциями, — Кукла указала в сторону тёмного проема, ведущего к следующей станции. — Аура слабая, но она пока есть. Они ещё живы… по крайней мере, некоторые.

Мы медленно продвигались вдоль станции, стараясь не шуметь. Рельсы блестели в темноте, между шпалами хлюпала вода — где-то прорвало трубы. С каждым осторожным шагом раздавалось предательское хлюпанье, эхом разносящееся по мрачным сводам станции.

Внезапно один из мертвяков на платформе замер и повернул голову в нашу сторону. Половина его лица отсутствовала, обнажая желтоватую кость черепа и остатки почерневшего мозга. Пустые глазницы не могли нас видеть, но слух не подвёл — тварь издала утробный рык и неуклюже перевалилась через край платформы, рухнув на пути с треском ломающихся костей. Но даже с переломанными ногами она продолжала ползти, оставляя за собой черный след гниющей плоти.

— Заметили, — процедил Череп, перехватывая автомат. — Шершень, Фокс — работаем. Тихо и четко.

Словно цепная реакция, по платформе прокатился рык голодных тварей. Десятки мертвяков одновременно повернули головы в нашу сторону, их челюсти начали конвульсивно щёлкать в предвкушении живой плоти. Один за другим они перелезали через край платформы, падая на рельсы с хрустом суставов и чавканьем разлагающихся внутренностей.

Шершень поднял винтовку и приступил к методичной работе — его палец на спусковом крючке двигался с механической точностью часового механизма. Каждый выстрел находил свою цель, превращая головы мертвяков в кровавое месиво. Фокс работал рядом, короткими экономными очередями отправляя зомби в окончательную смерть.

Череп выбрал своей мишенью особо упитанного зомби — тучного мужчину в изодранном костюме, чья раздутая плоть, казалось, вот-вот лопнет от газов разложения. Первая пуля вошла ему на уровне сердца, но он продолжал двигаться, пока вторая не разнесла затылок, разбрызгивая черную слизь на ближайшую стену.

Фокс прикрывал второй фланг, его глушитель коротко шипел, отправляя пули в черепа приближающихся мертвецов. Одним движением он снял троих — голова к голове, выстроившихся в линию, словно в тире. Мертвяки падали один за другим, но ползли по своим собратьям, не останавливаясь даже с перебитыми конечностями.

Я вскинул автомат, когда особо проворный мертвяк прорвался сквозь первую линию огня. Бывший спортсмен, судя по остаткам одежды — его мускулистое тело, нетронутое разложением, позволяло двигаться с почти живой скоростью. Короткая очередь разворотила ему нижнюю часть лица, оставив верхний ряд зубов оскаленным в жуткой пародии на улыбку. Тварь продолжала ползти, пока вторая пуля не пробила голову, превратив его мозг в кашу.

Мертвяки наступали со всех сторон, их рычание слилось в единый низкий гул, от которого вибрировали внутренности. Воздух наполнился тошнотворным смрадом разложения — казалось, можно было захлебнуться в этой волне гнили и смерти.

— Их слишком много! — крикнула Кукла, расстреливая приближающуюся тварь в изодранном платье. Её руки заметно дрожали от напряжения, а пули ложились куда угодно, только не в голову цели.

Первый выстрел пробил плечо, второй — грудь, третий и вовсе ушел в стену позади мертвяка. Женщина-зомби дёргалась, получая пулю за пулей, но продолжала движение, не замедляясь. Лишь шестой или седьмой выстрел случайно попал в череп, разбрызгивая мозговое вещество по стене. Со стрельбой у Ищейки явно была беда — её талант лежал совсем в другой области.