— Прикрой, — я метнулся к остальным.

Череп, не теряя ни секунды, перекатился к упавшему автомату. Одним плавным движением подхватил оружие, передернул затвор и выпустил короткую очередь в мертвяка, уже нависшего над нами. Пули прошили гниющий череп, превращая содержимое в кровавое месиво.

Я коснулся плеча Фокса, вливая энергию. Его глаза расширились, тело содрогнулось, а затем он резко выдохнул, словно вынырнув из-под воды.

— Твою мать, — прохрипел он, хватая свой автомат с пола. — Чтоб их…

Он не договорил, так как очередной мертвяк оказался слишком близко для прицельной стрельбы, и Фокс инстинктивно развернулся, используя оружие как дубину. Приклад с хрустом врезался в челюсть твари, а сила удара опрокинула её на спину, после чего он тут же навёл ствол на распростёртое тело и выпустил короткую очередь в голову. Череп разлетелся кровавыми брызгами, забрызгав бетон вокруг, а Фокс уже разворачивался к следующей цели, перенося огонь на новых мертвяков, ползущих по платформе.

Шершень пришел в себя с коротким вскриком, тут же сменившимся профессиональной сосредоточенностью. Он схватил свою винтовку и занял позицию у колонны, обеспечивая огневое прикрытие.

— Три цели, левый фланг, — отрывисто бросил он, и его оружие заговорило — три методичных выстрела, три тела рухнули с размозженными черепами.

Кукла пришла в себя последней. Её тело выгнулось дугой, когда моя энергия достигла цели, из горла вырвался сдавленный крик. Она огляделась дезориентированным взглядом, потом вспомнила о своём положении и потянулась к разбросанной одежде.

— Не сейчас! — я схватил её за руку. — Сначала выбираться!

Она кивнула, отбросив смущение, и подхватила пистолет с пола. Её первый выстрел прошел мимо, второй задел плечо мертвяка, но третий наконец-то нашел цель — пуля вошла точно в глазницу, уничтожая остатки мозга.

Мертвяки лезли отовсюду — из вагонов, из тоннеля, с платформы. Десятки разлагающихся тел двигались к нам с неумолимой жаждой. Пятеро против целой орды, и с каждой секундой прибывали новые. Даже с оружием и свободой движений расклад был хуже некуда.

— К техническому помещению! — я указал на небольшую дверь в стене. — Сейчас же!

Мы начали отступать, отстреливаясь с механической точностью. Каждая пуля находила свою цель, превращая головы мертвяков в кровавое месиво, но за каждым упавшим вставали трое новых, словно мы косили траву, которая тут же вырастала снова.

Шершень прикрывал отход. Его винтовка методично выплёвывала смерть — каждый выстрел означал ещё одну рухнувшую тварь. Фокс и Череп тащили Куклу, которая спотыкалась на каждом шагу. Я замыкал группу, поливая тоннель короткими очередями, скупо расходуя патроны.

У двери Череп дёрнул ручку и выругался: — Заперто, мать твою!

Я оттолкнул его:

— С дороги!

Приклад автомата обрушился на замок, сминая хлипкий механизм. Дверь с грохотом распахнулась, явив тесное помещение с железным шкафом у стены и верстаком, заваленным инструментами. Вдоль другой стены тянулись полки с деталями и запасными частями для путевого оборудования.

— Внутрь, живо! — рявкнул я, продолжая стрелять.

Они нырнули в комнату по одному — Кукла, Фокс, Череп. Шершень вошёл последним, его магазин почти опустел.

Я окинул взглядом приближающуюся волну. Их было слишком много, а места для манёвра — слишком мало. Запереться в этой комнатушке — всё равно что лечь в гроб заживо. Рано или поздно они прорвутся, а боеприпасы кончатся раньше, чем появится помощь.

Оставался единственный выход. Я повернулся к Черепу:

— Давай сюда приманку! Сейчас же!

Он сразу понял и протянул устройство, его взгляд потемнел:

— Это же самоубийство…

— Один или все, — отрезал я. — Давай быстрее!

Череп молча добавил к приманке две светошумовых и одну осколочную гранату.

— Держи. И постарайся всё-таки выжить, умник.

Я забрал снаряжение и кивнул:

— Запритесь и не высовывайтесь, пока не уведу этих тварей подальше. Потом уходите тем же путём.

Прежде чем кто-то успел меня остановить, я выскользнул наружу и захлопнул дверь. За спиной послышался скрежет металла — они двигали что-то тяжёлое, блокируя вход.

Я активировал приманку. Устройство ожило, наполняя тоннель звуками криков и стонов — симфония страдания, от которой у мертвяков текли слюни. Я поднял её повыше, как факел в ночи.

— Эй, тупые куски мяса! — заорал я во всю глотку. — Сюда, ублюдки! Свежая плоть!

Эффект был мгновенным. Мертвяки развернулись, вытянув шеи, как принюхивающиеся звери. Десятки пустых глаз уставились на меня. Я выждал, пока большинство заметит приманку, и рванул вглубь тоннеля, увлекая за собой волну смерти.