— Идём со мной, — он жестом пригласил следовать за ним. — Я хочу тебе кое-что показать.

Мы шли по коридору, и с каждым шагом двери становились всё более искорёженными, словно кто-то пытался вырваться наружу или… проникнуть внутрь.

— Ты сделал выбор, — сказал синекожий, остановившись перед особенно покорёженной дверью. — Выбрал тёмный путь. Не полностью, конечно, но первый шаг сделан.

— У меня не было выбора, — огрызнулся я. — Девочка умирала.

— А разве я сказал, что ты поступил неправильно? — синекожий улыбнулся, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение. — Я просто констатирую факт. Ты сделал выбор, и он был правильным. Но каждый выбор имеет последствия. Хочешь увидеть, какими они могут быть?

Он толкнул дверь, и она со скрипом отворилась.

— Твоё будущее, — сказал он, указывая внутрь. — Одно из возможных.

Я заглянул в проём и увидел самого себя. Только совсем не такого, каким я был когда-либо. Этот Макар был выше, мощнее, с неестественно бледной кожей, покрытой тёмными венами. Вокруг него лежали десятки иссушенных тел — мёртвых и живых. А его глаза… они горели жёлтым огнём, не оставляя даже следа от былого человека.

— Нет, — я отшатнулся, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. — Я не стану таким.

— Не нравится? — синекожий склонил голову. — А зря. С такой силой можно многое исправить. Спасти тысячи людей. Переделать этот мир.

Я хотел возразить, сказать, что никакая сила не стоит потери человечности, но слова застряли в горле, когда я увидел, как мои руки начинают чернеть, а вены вздуваться, пульсируя тёмной энергией. Я в ужасе поднял глаза, но синекожий смотрел мимо меня, как будто услышал что-то, недоступное моему слуху.

В этот момент я тоже уловил звук — отдаленный, но отчетливый детский крик. Настя. Она звала на помощь.

— Иди, — синекожий усмехнулся. — Похоже, тебя ждут дела. Но помни, Макар… сила требует жертв. Чем больше ты хочешь получить, тем больше придётся отдать. Я лишь показываю возможности, но выбор всегда за тобой.

Я резко развернулся и побежал на крик, но коридор растянулся до бесконечности. Двери мелькали по обеим сторонам, а из-за них доносились крики, стоны, рычание… голоса всех тех, кого я высушил или убил, забрав их энергию. Они тянули ко мне свои почерневшие руки, пытаясь схватить, утащить за собой…

Грохот разбитого стекла вырвал меня из кошмара. Настя, спавшая рядом, подскочила с испуганным криком. Я машинально прижал её к себе, одновременно пытаясь разглядеть источник шума.

Оконная рама разлетелась вдребезги, а прямо на нас смотрели два мутных глаза, светившихся жёлтым светом. Отожравшийся. Здоровенная туша с неестественно раздутыми мышцами, покрытыми струпьями и наростами, не поместилась в оконном проёме, и тварь попросту вынесла часть стены.

— Настя, беги в спальню! — крикнул я, одновременно отшвыривая девочку в сторону и принимая на себя удар этой туши.

Мы с грохотом покатились по полу, опрокидывая мебель. В лицо ударила волна зловония — гниющая плоть, разложение, а ещё какой-то странный химический запах, словно от растворителя.

Я ударил твари в челюсть, но это было всё равно что бить бетонную стену. Кулак противно хрустнул, а мертвяк даже не шелохнулся. Его огромная лапища сомкнулась вокруг моей шеи, перекрывая доступ кислорода.

— Какого хрена, — прохрипел я, чувствуя, как трещат позвонки.

Активировав Поглощение, направил тёмную энергию прямо в эту уродливую рожу. Но вместо того, чтобы иссохнуть, зомби лишь сильнее сдавил мою шею. А затем я увидел то, что заставило ужаснуться. Вокруг твари появилось слабое голубоватое свечение — энергетический щит, блокирующий мою атаку. Это был не просто отожравшийся. Это был зомби-Танк. Причем, невероятно сильный.

В голове мелькнула мрачная мысль: «Черт… они эволюционируют куда быстрее, чем в прошлой жизни».

Словно уловив мои размышления, тварь оскалилась в жуткой пародии на ухмылку. Из её пасти потянулись нити слюны, капая мне на лицо. Одна капля попала на кожу, и та мгновенно вспыхнула болью, словно от кислоты.

«Еще и кислотная мутация… просто потрясающе!»

Я извивался под тяжестью мертвяка, тщетно пытаясь сбросить эту тушу. Пальцы твари все сильнее сжимались на моей шее — огромные, покрытые язвами и наростами, они перекрывали доступ кислорода. Легкие горели, перед глазами плыли черные пятна. Рефлекторно я активировал энергетический щит, но в моем ослабленном состоянии он лишь немного замедлил напор твари, не остановив её полностью.

Сознание начинало мутиться, когда я уловил движение на периферии зрения. Что-то маленькое и розовое мелькнуло в дверном проеме кухни. Настя. В тусклом предрассветном свете, пробивающемся сквозь заколоченное окно, я видел, как её крошечная фигурка в розовой футболке застыла. Лицо девочки исказилось — в её глазах плескался страх, смешанный с чем-то еще, чем-то совершенно не детским.

Я хотел крикнуть, чтобы она бежала и пряталась, но из сдавленного горла вырвался лишь сиплый хрип. Она словно поняла без слов, покачала головой и вдруг с неожиданной для ребенка сосредоточенностью сжала маленькие кулачки.