— Оставим женщин и детей в безопасности, даже в коридорах, и идём дальше в стену, — предложил я.

— Нет, — резко остановил меня Медведев. — Я связался с отцом, и его приказ чёткий: оставаться на месте. Мы и так создали угрозу заражения, твоё дело, но дальше мы ни ногой.

— Он прав. Мы не имеем права двигаться дальше. Ты уже сделал всё, что мог, спасение женщин и детей — уже достойно, хоть за это и придётся ответить, — поддержала княжича Ольга.

— Вы сейчас предлагаете просто бросить на произвол судьбы большую часть заводчан? На верную смерть?

— Мы должны думать в первую очередь о выживших, а не обречённых, — сурово проговорил Михаил. — Соблюдение устава и прямых приказов не обсуждается.

— Вот как. Хорошо. В таком случае никто не будет против, если одарённые останутся снаружи, защищая людей? — усмехнулся я, заставив всех присутствующих нахмуриться. — Выносите порох и снаряды, они в этом сезоне не понадобятся. Освободим место для выживших.

— Вы с ума сошли? — отшатнулся от меня лейтенант. — Я за этот бункер головой отвечаю!

— Ты уже пустил в него посторонних, которых считали заражёнными.

— Но вы же всех проверили… — пробормотал военный.

— Всех, кого мы не сможем поместить в бункер, придётся оставить снаружи, ты будешь нести ответственность за их жизни?

— Н-нет, — покачал головой лейтенант, попятившись. — Но запасы…

— Не понадобятся, а этом сезоне. Так что их легко можно вынести наружу. А каждые два-три пороховых заряда — это один ребёнок, — сказал я и посмотрел в глаза военного, полные отчаянья. — Я постараюсь увести как можно больше людей, а когда всё закончится, выжившие люди помогут тебе сложить оставшееся на место.

— Хорошо, — смирился мужчина, и я отдал соответствующие распоряжения. Каждая минута была на счету, но сколько бы мы ни старались, всем поместиться в небольшом бункере оказалось нереально.

Даже постоянно отбивая волны тварей, которые становились с каждой минутой всё напористей. Даже сменяя одну группу одарённых другой и не позволяя им слишком сильно уставать. Врагов становилось всё больше, и время играло против нас.

— Нужно уводить людей. Без вариантов, здесь мы не продержимся, — наконец решился я, вернувшись с очередной схватки с полностью опустошённой батареей.

— Постой. Максим, можно тебя на секунду? — попросила Ольга, и гневно стрельнувшая глазами Жанна отошла в сторону. — Ты закапываешь сам себя, и нас заодно.

— Если ты имеешь в виду игнорирование приказов командования…

— Именно. Но не только. Ещё и уставов по карантину, которые написаны кровью сотен тысяч, — активно жестикулируя, проговорила княгиня. Было заметно, что она ещё не отошла от схватки, во время которой использовала дар ускорения; — Нужно оставить людей. Они тебе никто, простые работяги, даже не одарённые. Посмотри они же словно семечки в початке, сидят друг у друга на плечах и молча ждут. Но даже если мы их здесь оставим, в бункере еды на пятерых, а тут в десять раз больше.

— Тем более нужно уводить всех.

— Ты не понимаешь? Они тебе никто! — на повышенных тонах заявила Ольга. — А ты ставишь под угрозу не только их, ты ставишь под угрозу мою семью. Клан Борзых!

— Я обещал, что спасу их, и сделаю это для всех, кого смогу, вытащу по максимуму, — безапелляционно ответил я.

— О великие духи! Вы свидетели, я пыталась… — прикрыв глаза, покачала головой княгиня. — Ты не видишь? Пусть Медведеву просто наплевать, но инквизитору выгодно, чтобы ты продолжил себя закапывать. Очень благородно, что ты берёшь ответственность и руководство на себя, но за всё сделанное тебя приговорят к смерти, ты понимаешь? Тогда, во время суда, за тебя сможет вступиться Филинов и предложить единственную альтернативу — подземелье ордена, где ты со своим даром будешь до конца своих дней клепать чудесные механизмы, так необходимые ордену.

— А ты мне это говоришь потому, что прекратится наше сотрудничество?

— Нет, потому что… Я не буду врать, поэтому тоже, но… Ты гордый, непрошибаемый, тупоголовый, принципиальный идиот. У которого гонора на великого князя, а сил только побороть дворовую кошку, — выпалила девушка, а потом сделала несколько шагов к выходу, но замерла, пробурчав: — Я просто хочу видеть тебя хоть иногда. Не в камере.

— Извини, но оставить их на смерть, когда просто мешаются правила… Это глупо. Я знаю, что такое устав, но мы всех проверили, мы их видели, они не заражены. Бросить их на верную смерть — глупость, а не исполнительность. По-другому я не могу.

— Какой же ты… ох, Старый. Я же трижды повторила. Они тебе никто. СЕЙЧАС никто, — с нажимом повторила Ольга. — Их дух проиграл и подчинился. Просто подумай. Измени правила. Но помни, что на этом наша история будет окончена. Клан Борзых больше не сможет оказывать тебе покровительство.

С этими словами она быстро надела шлем и вылетела наружу, на ходу вытаскивая клинок из ножен. И всё было бы великолепно, если бы я хоть приблизительно понимал, о чём она. Наверное, нужно было родиться аристократом, или, по крайней мере, вырасти в этом мире, чтобы сразу понять правила.