Справедливости ради надо отметить, что воинственная риторика этих демонстраций редко оборачивалась насилием. Ни один человек не был убит, и всего несколько были ранены, что выгодно отличало эти события от бунтов «ничего не знающих» несколькими годами ранее и продолжающейся партизанской войны в Канзасе. Выдача пособий и организация общественных работ в северных городах помогли пережить эту трудную зиму. Одним из наиболее поразительных последствий депрессии было религиозное возрождение, когда люди разных профессий стекались на молитвенные собрания, на которых они рассуждали о Божьем наказании за грехи скупости и роскошной жизни, вызвавшие катастрофу [394] .

И Господь сжалился. Депрессия 1857–1858 годов прошла с меньшими потрясениями и оказалась короче, чем ожидалось. Осенью и зимой калифорнийское золото прибывало на восток в больших количествах. Биржевой рынок ожил весной 1858 года. Вновь открылись фабрики, строительство железных дорог повелось, как и прежде, в быстром темпе, а также выросла занятость населения. К началу 1859 года экономика выздоровела почти полностью. Профсоюзы, практически исчезнувшие под влиянием депрессии, в 1859 году возобновили свою деятельность и организовали ряд забастовок, на которых требовали платить докризисное жалованье. В феврале 1860 года обувщики города Линн в Массачусетсе объявили крупнейшую по тем временам забастовку в американской истории, в которой участвовали 20 тысяч работников обувной промышленности Новой Англии.

Политические последствия депрессии, пожалуй, равнялись экономическим. Потребовалось, однако, некоторое время, чтобы обстоятельства сложились так, как было выгодно республиканцам. Первоначальная тенденция обвинять в произошедшей панике банки дала демократам возможность набрать висты, разыграв свою традиционную антибанкирскую карту. Они даже умудрились заработать политический капитал на Старом Северо-Западе, однако в других регионах этот вопрос более не имел партийной принадлежности, так как демократы превратились в почти таких же сторонников банковской системы, как и оппозиционные им силы. Республиканцы из среды бывших вигов пеняли на отсутствие национального банка, который мог бы контролировать безответственную деятельность банков штатов. Некоторые республиканцы призывали к воскрешению Второго банка Соединенных Штатов из небытия, куда Эндрю Джексон отправил его двадцатью годами ранее. Политика демократов в области тарифов также вызывала осуждение республиканцев, испытавших влияние вигов.

Хотя ни один современный историк не считает причиной депрессии 1857–1858 годов низкие тарифы, Хорас Грили и его единомышленники-протекционисты думали иначе. Принятый демократами в 1846 году тариф Уокера оставался в силе до 1857 года. Это был умеренно протекционистский тариф со средним размером пошлин в 20% — самый низкий процент с 1824 года. Новый тариф, принятый демократами в 1857 году, снизил пошлины еще сильнее, а также увеличил перечень беспошлинных товаров. Через несколько месяцев разразился кризис, поэтому неудивительно, что Грили усмотрел связь между этими событиями. «Никакие математические выкладки, — декламировала New York Tribune, — не могут яснее доказать, что недавнее бедствие полностью обусловлено отменой протекционистского тарифа» [395] .

Республиканцы сделали пересмотр тарифа одним из своих приоритетов, особенно в Пенсильвании, где темпы восстановления черной металлургии отставали от других отраслей. Довод о том, что сниженные в 1857 году пошлины позволяют британским промышленникам поставлять сталь дешевле американской, был очень популярен как среди рабочих, так и среди владельцев металлургических предприятий. Естественно, республиканцы выдвигали требования ужесточения тарифа ради завоевания симпатий рабочих, так как этот избирательный слой был толще, чем управленцев. Ораторы заявляли: «Мы требуем, чтобы американские рабочие были защищены от конкуренции со стороны бедняков из европейских стран». Более высокий тариф предоставит «рабочие места тысячам мастеровых, ремесленников, рабочих, которые в течение многих месяцев изнывают от вынужденного безделья». Такие аргументы были действенными, и на выборах 1858 года республиканцы получили много голосов именно в промышленных районах Пенсильвании [396] .

Проблема тарифа служит яркой иллюстрацией того, насколько политические последствия депрессии усилили противостояние между Севером и Югом. На каждой из трех сессий Конгресса, проходивших на отрезке от Паники до президентских выборов 1860 года, коалиция республиканцев и протекционистски настроенных демократов пыталась плавно увеличить пошлины. Всякий раз почти единодушно голосовавшие южные конгрессмены вкупе с доброй половиной северных демократов проваливали это предложение. Экономика Юга, ориентированная на экспорт сырья и импорт промышленных товаров, не была заинтересована в росте цен на закупаемые изделия того лишь ради, чтобы обеспечить большую прибыль и рост зарплат на Севере. Таким образом, Конгресс, по словам одного жесткого республиканца, оставался «проституткой, гнусно используемой рабовладельческой властью». А представитель Пенсильвании разглядел логическую связь между поддержкой южанами Лекомптонской конституции и их оппозицией к изменению тарифа: «Игнорирование прав населения Канзаса ведет к разрушению промышленности Соединенных Штатов» [397] .

Коалиции, образуемые по географическому признаку, были даже заметнее по трем вопросам отведения земельных участков в 1850-е годы: закону о гомстедах, закону о тихоокеанской железной дороге и предоставлении земель для учреждения сельскохозяйственных и технических колледжей. Идея использования обширного фонда государственных земель для этих нужд витала в воздухе уже целое десятилетие, если не больше. Все три вопроса получили дополнительный стимул в результате депрессии 1857–1858 годов. Свободная земля могла помочь разоренным в результате Паники фермерам начать все сначала. Согласно теории реформатора трудовых отношений Джорджа Генри Эванса, гомстеды могли также дать безработным городским труженикам возможность начать новую жизнь в качестве независимых землевладельцев и поднять заработную плату тем рабочим, которые останутся в городах. Строительство трансконтинентальной железной дороги обеспечит доступ к богатствам Запада, свяжет воедино страну, создаст рабочие места и будет способствовать большему процветанию всех районов страны. Сельскохозяйственные и технические колледжи позволят получить образование фермерам и квалифицированным рабочим. Все три начинания отражали теорию вигов о гармонии интересов труда и капитала, извлекающих обоюдные выгоды из экономического роста и усовершенствованной системы образования. Наряду с тарифом, защищающим интересы американских рабочих и предпринимателей, эти меры по выделению земельных участков превратились в новую, республиканскую версию почтенной «Американской системы» Генри Клэя. Республиканцы могли рассчитывать на поддержку северных демократов (особенно сторонников Дугласа в штатах Старого Северо-Запада) скорее в земельных законопроектах, чем в тарифных вопросах.

Большинство южан, конечно же, были противниками этих шагов. Закон о гомстедах привел бы к притоку на западные земли поселенцев-янки, враждебно относившихся к рабству. «Будет лучше для нас, — громогласно вещал представитель Миссисипи, — если эти территории навеки останутся заброшенной, унылой пустыней, по которой передвигаются лишь краснокожие охотники, чем их заселят таким образом» [398] . Также южанам не было дела и до основания на государственных землях школ, большинство учащихся которых будут составлять янки. Не были они слишком заинтересованы и в строительстве тихоокеанской железной дороги с предполагаемым восточным конечным пунктом в Сент-Луисе или Чикаго. В 1858 году южные сенаторы большинством голосов отложили рассмотрение всех трех законопроектов. На следующей сессии Конгресса серия поправок к законопроекту о строительстве железной дороги превратила его в бессмысленный набор предварительных наметок. В феврале 1859 года республиканцы и две трети северных демократов в Палате представителей приняли закон о гомстедах. В Сенате голоса разделились поровну, и вице-президент Брекинридж, представлявший Кентукки, использовал свой голос, чтобы склонить чашу весов на сторону противников закона. Что касается закона о выделении земельных участков для строительства колледжей, то северных демократов, поддерживавших республиканцев в этом начинании, хватило для проведения закона как через нижнюю, так и через верхнюю палаты. Но тут уже сам Бьюкенен вернул долги южным демократам, наложив на этот закон свое вето.