Как бы ни раздражало, Мартен был прав. И Дэш был в долгу за его хладнокровие.

Заложники — это власть. А этот грызун нужен ему живым.

— Его обязательно возвращать целым и невредимым? — уточнил Рипер.

Дови провёл большим пальцем по лезвию топора:

— Он может быть немного… потрёпанным?

Мартен покачал головой:

— Ты выше этого.

— Нет, — усмехнулся Дови. — Я именно такой.

Как и Дэш. Не в глубине души. И даже не на поверхности. Он просто хотел победить Ферокса так же, как тот когда-то мучил их, когда они не могли дать отпор.

Даже сейчас Дэш слышал в памяти звонкий смех Ферокса и его подельников — когда те издевались над детьми, оставшимися на попечении врагов, желавших им смерти.

И он знал: тот же смех всё ещё эхом звучал в душах Дови и Рипера.

Они все хотели справедливости. Жаждали её, как воды. И вновь оставались с пустыми руками.

Это было невыносимо. Когда же они наконец получат покой?

Он взглянул на Танис — и увидел страх на её лице. Но не страх перед ним, не ужас перед тем, кем он мог стать. Она боялась за него. Потому что заботилась. Потому что не хотела, чтобы он пострадал.

И это было единственным, что имело значение.

Внезапно вся ярость внутри него испарилась. Дэш стоял, ошеломлённый, словно кто-то вытянул гнев из каждой клеточки его тела. Он никогда не чувствовал ничего подобного.

После стольких лет он обрёл покой — тот самый, которого искал всю свою жизнь.

Его друзья — живы. Танис в порядке. Разве что-то важнее?

Это победа.

Ферокс повержен. Кентавры либо сбежали, либо сдались.

Всё кончено.

Они выстояли.

Да, были потери среди эльфов, но подавляющее большинство осталось живо. Их дома и дворец уцелели.

Этого достаточно.

— Закуйте его в цепи, — прорычал Дэш.

Ферокс взревел от ярости:

— Ты не сможешь вернуть своё королевство! Пусть ты и носишь корону, но все знают, что ты всего лишь неотёсанная полукровка, жалкая псина!

Когда-то эти слова довели бы Дэша до бешенства. Когда он жил при дворе Миры, он напал бы, как безумный жеребёнок, желая только пронзить своим рогом сердце Ферокса.

Но он больше не тот разъярённый единорог, ненавидящий своего отца.

Больше не тот птенец, который отвергал своё рождение и кричал во вселенную за то, что она сделала с ним.

Он — Верховный Король.

Со спокойной, холодной улыбкой Дэш подошёл к Фероксу:

— Я не выбирал, где и как начну путь в этом мире. Но я — Верховный Король. И когда введу свою армию в Ликордию, твоей мамаше не останется ни клочка земли, где спрятаться.

Он уже хотел уйти, но замер на мгновение.

Взглянул на Рипера — и вновь повернулся к Фероксу:

— Лучше быть неотёсанной полукровкой, чем ездовым оводом.

Рипер покачал головой, пока Дэш направлялся к Танис:

— Овод? — удивлённо спросила она.

— Тебе лучше не знать, — усмехнулся Рипер.

— Паразитическое мерзкое двукрылое насекомое, — пояснил Дэш.

Она поморщилась.

— Итак, какой у нас теперь план?

— Всё тот же, — ответил Дэш. — Я собираюсь вернуть своё королевство.

Только теперь у него была новая цель. И новая решимость.

Кигана ткнула Танис одним из своих массивных когтей.

— Больно быть человеком?

Вопрос её позабавил. Совсем недавно она и сама могла бы его задать.

— Нет. И это не так ужасно, как ты думаешь.

Выражение морды дракайны стало скептическим.

— Если это не просто кошмар... тогда, пожалуй, лучше, чем я ожидала.

Танис рассмеялась.

— Люди ничем от нас не отличаются. Разве что места занимают меньше.

Кигана вопросительно уставилась на неё.

— Признаю, в плену я не испытывала к ним особой симпатии. Но мой последний опыт дал мне совершенно иную — гораздо более тёплую — точку зрения.

— Всё из-за человека, который убил твоего брата?

— Человек не мог этого сделать. Во время схватки Рагна призналась, что это была она. — Танис до сих пор не верила в произошедшее. Драконы считались выше таких поступков. Даже в самые тёмные времена Индэры она никогда не слышала, чтобы родная кровь убивала свою.

Разрывать врагов на части — да.

Но гнездо должно было оставаться нерушимым.

Кигана осторожно улеглась рядом, оставив для Танис немного места.

— Ты собираешься вернуться домой, когда всё закончится?