Он замер, встревоженно посмотрев на Танис.

— Ты ведь не проходила через это?

Её душу согрело, как сильно он был обеспокоен. И зол на её сородичей.

— Нет. Мне в этом отказали.

Это, казалось, разозлило его ещё сильнее.

— Из-за плена?

Танис потребовалась секунда, чтобы осознать, насколько он взбешён. Его буквально трясло от желания наказать тех, кто обошёлся с ней несправедливо.

Чтобы его успокоить, она взяла Дэша за руку, переплела их пальцы и потянула вперёд.

— Помнишь, мы договорились не возвращаться к этой теме? Это уже не важно.

— Это важно для меня, если тебя лишили должного уважения.

Она прислонилась к нему, проникаясь теплом его слов. Для неё это очень много значило.

— Значит, ты бы предпочёл, чтобы меня избили?

— Ты знаешь, что я имел в виду, — покачал головой Дэш.

— Знаю, — мягко ответила она. — И понимаю: ты злишься, что меня обидели.

Танис замолчала, когда они приблизились к эльфийскому храму — изящному строению из стекла и камня. Оно было меньше дворца, но напоминало тянущееся к небу дерево. Фасад украшали фрески с изображением эльфов, лесов и зверей.

Она осознала, как мало знала об их религии. До недавних событий Танис почти не общалась с эльфами. Они казались ей мифами — как фейри или древние каменные стражи. Возможно, кто-то из них бывал в Индэре, но она их никогда не видела.

В заточении Танис знала только одного единорога, нескольких людей и другие расы, которые редко разговаривали с ней. Большинство её противников на ринге были ограми или троллями. Баракус превращал её в дракона перед поединком, а затем возвращал человеческую форму. В основном потому, что не хотел платить за её кормление или искать подходящее помещение для дракона.

По крайней мере, так он всем говорил.

Правда была в другом — он её боялся. На драконов зелья, затуманивающие разум, действовали недолго. Он заставлял её пить их, превращал, отправлял на бой, а сразу после — снова обращал в человека.

Танис боялась, что из-за зелий и чар уже никогда не станет свободной.

Но Баракус просчитался: она научилась сражаться в человеческом обличье. Месяцы, проведённые с ограми, не прошли даром — они научили её искусно владеть мечом.

Он недооценил её.

Баракусу следовало бы быть по внимательней.

Как выяснилось, её отцу тоже.

Танис замедлила шаг, когда они вошли в храм. В боковом нефе стоял алтарь с головой её отца — такой большой, что она занимала почти всё пространство.

Яган был свирепым зверем. Его серые глаза пронзали насквозь. Танис не верилось, что она больше никогда его не увидит. Никогда не услышит, как он ругается на неё.

Закусив губу, она медленно подошла к алтарю.

— По крайней мере, он выглядит умиротворённым... — словно её сестра убила отца во сне.

Дэш стоял позади и мягко гладил её по спине.

— Нужно что-то сделать? Для него, для тебя?

Она покачала головой. К чести эльфов, они проделали отличную работу: вычистили и отполировали до блеска его чешую, а на затылок, где раньше была шея, накинули алую ткань.

— Как думаешь, где его тело?

У Киганы замерцала чешуя — так у людей встают волосы дыбом, а у драконов сияет кожа.

— Конечно, она не проявила неуважения. Он был её отцом! — возмутилась дракайна.

Для их расы убийство члена семьи считалось тяжким преступлением. Оно влекло за собой самое суровое наказание. Теперь Танис потеряла не только отца и брата, но и сестру.

По её щекам потекли слёзы.

— Не знаю... Я до сих пор не понимаю, как Рагна могла на такое решиться, — прошептала она, дрожащей рукой дотрагиваясь до морды отца, вспоминая, как была ещё детёнышем...

Он смотрел тогда на неё с любовью в глазах. Тёрся носом, прижимал к себе. Она так долго запрещала себе вспоминать об этом — слишком больно. Но сейчас всё прорвало. Она скучала по тому отцу, которого когда-то знала.

Тому, кто смотрел на неё с гордостью.

Танис сотрясали рыдания.

Дэш мгновенно оказался рядом. Он прижал её к своему крепкому телу, обнял так, что если бы не он, она бы упала. Но он бы этого никогда не допустил.

Он стал её силой.

— Я поймаю тебя и буду держать, Дракончик. Не сдерживай слёз.

От этих слов Танис разрыдалась ещё сильнее, уткнувшись в него. Её удивила собственная реакция. Она думала, что давно уже смирилась. Поднялась над этим.

Но на самом деле её ломала невозможность примириться с отцом. Он умер, ненавидя её, и у неё больше не было шанса вернуть его любовь.