Доверие. Уважение.

Он никогда не узнает, что она не была тем осквернённым чудовищем, каким он её считал. Эта мысль ранила так глубоко, что у неё перехватило дыхание.

Вот почему она теперь ненавидела свою сестру. Рагна лишила её шанса снова обрести отца.

И это ощущение слабости пугало Танис. Она не из тех, кто плачет. Даже после смерти Дэвина её слёзы сжигала ярость — всепоглощающая, целеустремлённая. Тогда ей нужна была только месть.

Чтобы наказать убийцу драконов за то, что тот осмелился отнять у неё Дэвина.

А сейчас...

Внутри бушевал водоворот эмоций. Боль. Потеря. Понимание того, что будущее, которое могло быть, теперь невозможно.

Она бы отдала всё, лишь бы снова услышать хриплый голос отца — даже если он ругается. Или услышать смех Дэвина.

Увидеть, как он дразнит Марлу и играет со своими детёнышами.

Но всё изменилось. Пути назад нет. У неё больше нет семьи.

Это даже хуже, чем в плену. Тогда её семья хотя бы была жива.

Цела.

Сейчас...

Отца нет. Дэвина нет. Рагну казнят.

А Рива...

Сердце сжалось и забилось тревожно при мысли о второй сестре.

— Рива тоже в этом замешана?

Вопрос удивил Кигану.

— Не знаю. Она была с нами, когда нас вызвали на встречу с кентаврами. Но я не знаю, в чём она участвовала. Ты же знаешь, какие они с Рагной...

Ближе, чем пальцы на руке. Хотя и Рагна не всегда доверяла Риве.

Танис вытерла глаза. У неё появилась новая цель.

— Что она сказала тебе?

— Что есть паразиты, которых надо уничтожить. Мы должны были сопровождать её на встречу. Больше ничего. Мы не задавали вопросов.

Их учили не сомневаться в приказах.

— Как Рагна узнала, что я здесь? — Танис посмотрела на Дэша.

— Наверняка от грифонов. Или другого шпиона. Они повсюду при моём дворе. Рипер выслеживает их, но всех не поймает. Они плодятся, как крысы.

Танис кивнула и снова повернулась к останкам отца. Слёзы душили её от ощущения несправедливости.

«Я знаю, что не была твоей любимицей, но...»

— Я отомщу за тебя, папа. Обещаю: трон достанется тем, кто действительно достоин его.

Жестокая ирония заключалась в том, что она была последней, от кого он хотел бы услышать это обещание. Это знание причиняло ещё большую боль. Он умер, разочарованный в ней.

Но это не имело значения. Она сдержит своё обещание, несмотря ни на что. Хотя он, возможно, и подвёл её как отец, он был справедливым и добрым королём. Таким же, как Дэш.

По крайней мере, Дэвин сохранил их родословную. У него было трое сыновей, которые должны унаследовать трон Индэры. Эти детёныши были величайшим сокровищем Ягана Драгомира.

Если Риву и Рагну казнят за содеянное, Танис останется единственной выжившей из его детей.

Как бы сильно она ни презирала своих сестёр и как бы жестоки они ни были по отношению к ней, Танис понимала, что не сможет спокойно наблюдать за их казнью.

— Ты не дракон. Тебя испортили пленившие тебя шавки.

В конечном итоге, возможно, отец был прав. У неё не было того инстинкта убийцы, которого Яган требовал от своих драконов. Она хотела справедливости.

Проблема была в том, что она больше не понимала, что значит «справедливо».

Убитая горем, она покинула храм и отправилась...

Собственно, Танис не понимала, куда ей идти. Это не её дом и не её сородичи.

«Мне больше некуда возвращаться».

Осознание суровой реальности так сильно потрясло её, что Танис едва не задохнулась.

Брат и отец мертвы. Хотя раньше Марла была к ней добра, теперь всё могло измениться.

По крайней мере, одна из её сестёр — если не обе — убила Дэвина и их отца. Марла имела бы полное право добиться изгнания Танис, основываясь на их действиях. Даже если бы Марла сжалилась над ней, семья Марлы могла бы потребовать изгнания или смерти, чтобы защитить наследников.

Более того, даже дальние родственники Танис могли бы поступить так же.

Хотя Марла и могла бы стать королевой-регентшей, она была бы больше зависима от милости совета, чем полноправная правительница. Поскольку она не происходила из рода Драгомиров, её правление строго контролировалось бы до тех пор, пока её сын Дрейг не достигнет возраста для наследования трона.

— Танис? — спросила Кигана.

Она не смогла вымолвить ни слова. Суровая, горькая реальность того, с чем она столкнулась, поразила её.