— Запомни Хана, Василиск — это не просто огромный змей. Если бы только это. Нет, это легендарное существо, — пристально глядя на нее, мой голос стал тихим и немного усталым. — Рожденный из яйца, снесенного петухом и высиженного жабой. Его дыхание ядовито, его взгляд обращает в камень. Чешуя его тверже стали, говорят, отражает не только стрелы, но и заклятья. Он царь змей, воплощение древнего ужаса. Ты не дерешься просто с тварью, ты вступаешь в схватку с самой легендой. Запомни это внимательно и не смотри ему в глаза и старайся избегать его дыхания, боюсь, оно может быть опасно даже для маски Ланселота.

***

Спустя пару минут, чтобы немного подсохнуть и прийти в себя, мы быстро обсудили тактику: Хана наша главная ударная сила, ей придется сразиться с Василиском в ближнем бою, лицом к пасти и смертельно опасным глазам. Единственная ее надежда — это скорость Пути Грани и невероятная прочность доспеха и острота меча Ланселота. В случае чего ей требовалось найти уязвимость монстра. Эта легенда опасна, но шанс победить у нас все же должен быть, иначе все это не имеет никакого смысла. Мифы и легенды должны обучать людей правильным вещам, пускай и своим примером, передавать информацию достойным, а не убивать рискнувших окунуться в мифы.

Айко выступит в качестве поддержки на дистанции, если патроны сработают, и наблюдение, предупреждение об опасности. Я — Ключник, буду пытаться чувствовать монстра, его намерения, и искать выход, а также… если Хана не справится, то плюну на все и использую свою маску, даже, если это как-то повлияет на меня в негативном ключе. В Манчусе за все нужно платить, за силу тем более. И, если потребуется, то я готов расплатиться по счетам.

Риск был огромен, план шаток, но другого выбора у нас все равно не было. Нужно двигаться дальше, вглубь змеиного логова. Сразиться с ним и победить. Если не повезет, то я первым рвану в сторону выхода, если потребуется, удерживая за шкирку своих невольных попутчиц. Их мнения по этому поводу я уже не собираюсь спрашивать. Я послушаюсь их, но, если их план окажется дерьмовым, то я не позволю им здесь умереть.

Тропа вела в узкий, нисходящий туннель. Стены пещеры здесь были не просто голым камнем, нет, на них, высеченные рукой древнего художника или самой силой легенды, виднелись потускневшие, но четкие петроглифы. Извивающиеся змеи, солнце с лучами-змеями, фигуры людей, склонившихся перед огромным змеиным божеством. Сцены жертвоприношений, наводящие ужас. И везде виднелись символы воды и земли, переплетенные, как змеи.

С каждым нашим шагом воздух становился все гуще, тяжелее, пахнущим не только сыростью, но и чем-то древним, пыльным, почти ритуальным. Шли мы молча, прислушиваясь к каждому шороху. Айко шла рядом со мной, чуть сзади Ханы, которая, облачившись в полные латы Ланселота, двигалась впереди, ее меч был наготове, светясь тусклым серебром в полумраке.

— Я немного завидую твоей ученице, — вдруг тихо, почти шепотом, произнесла Айко. Ее взгляд был прикован к уверенной спине Ханы в сияющих доспехах.

Я удивленно посмотрел на нее.

— Было бы чему завидовать, — тихо хмыкаю в ответ. — Я всего лишь… пытаюсь выжить, и научить этому Хану. Правда получается у меня переменным успехом, — чуть сварливо заканчиваю.

— Я об этом и говорю, — Айко кивнула, ее серебристые глаза в полумраке казались глубокими озерами. — Моя мать… — она запнулась, тихо вздохнув, — многому меня научила. Выживанию. Борьбе. Тайнам Мансуса. Но она не пошла за мной до конца. Не встала на мою сторону, когда я выбрала свой путь, когда мне потребовалось идти против воли госпожи Няньи… — ее голос в этот момент дрогнул. — Именно поэтому я завидую Хане. Ведь моя мать не стала бы рисковать собой ради меня в такой ситуации. Не так, как ты рискуешь, доверяя ей сейчас.

Покачав головой, тяжело вздохнув:

— И поступила бы правильно. Сейлор-химе мудрая и осторожная женщина, а я на ее фоне… — не весело махнув рукой, — всего лишь шарлатан, которому надоело убегать и прятаться. Который решил, что лучше уж рискнуть, чем вечно оглядываться…

— Не такой уж вы, господин Кацураги, шарлатан, — возразила к моему удивлению Айко, и в ее голосе вдруг прозвучали теплые, почти игривые нотки. Она чуть повернула голову и… подмигнула мне. Легко, лукаво.

Мой мозг на секунду завис. Она… она со мной флиртует? Сейчас? Здесь? В этой подводной пещере, перед лицом смерти от гигантского змея? Этого не могло быть. Или… могло? Адреналин, близость опасности, странная связь, возникшая между нами за эти безумные дни…

«Не выдавай желаемое за действительное, Кацураги, сурово напоминаю себе. Отношения на работе, особенно в нашем… культе… еще ничем хорошим не заканчивались. Конфликт интересов, трагедии, предательства… кто его знает, для чего она хочет с тобою сблизиться?» Твердила моя рациональная часть.

Но, посмотрев на ее профиль в тусклом свете, на упрямый подбородок, на губы, тронутые легкой улыбкой, я должен был честно признаться самому себе: позови она меня сейчас на свидание, то я бы не раздумывая согласился. Даже если бы это было в самом аду Мансуса.

Наш тихий, странно немного интимный разговор прервал выкрик Ханы, прозвучавший чуть впереди, полный чистого изумления:

— Смотрите! — пораженно прошептала она.

Мы с Айко ускорили шаг, обогнули последний поворот узкого туннеля и… замерли.

Пещера обрывалась. Перед нами открывался колоссальный подземный грот, невероятных размеров. И он не был пустым, совсем нет. Темная, почти неподвижная вода заполняла его чашу, но не до краев. Из воды, словно острова призрачного архипелага, поднимались руины. Каменные стены, оплывшие от времени и воды, полуразрушенные здания с характерными ступенчатыми силуэтами, колонны, покрытые илом и водорослями. А в самом центре этого затопленного города, возвышаясь над черной гладью, стояла величественная, плосковерхая пирамида. Ее ступени, хотя и поврежденные, четко угадывались.