Лёха резко переложил ручку вправо, кидая машину в правый вираж, почувствовал, как навалилась перегрузка, и тут же снова резко завалил ручку влево. И-16 взвыл мотором, скручивая резкую бочку. Трассеры снова свистнули мимо — но сильно ближе, чем хотелось бы. Несколько светящихся точек метнулись чуть выше кабины, будто кто-то играл в бешеные жмурки со смертью.

В этот момент случилось неожиданное. Ведущий Фиат вдруг резко клюнул носом, вокруг него неожиданно сверкнуло несколько огненных струй, он дёрнулся и отвалил в сторону, оставляя за собой тонкую, серую струйку дыма.

— Васяня! Красавец! — проорал Лёха и довернул самолёт навстречу Васюку.

— На жадину не нужен нож, Ему покажешь медный грошь, И делай с ним что хошь! — хор вернулся и в полном составе, безбожно фальшивя выводил куплет.

Второй CR.32 уже заходил в хвост Васюку. Довернуть Лёха не успевал и нажал на гашетку метров с четырехсот, целясь куда то по направлению полета итальянского ведомого, отсекая его от Васюка. Его Гочкисы плюнули короткой очередью прямо в лоб итальянцу. Тот не стал искушать судьбу — резко свалил самолет на крыло и рванул за подбитым напарником, не рискнув остаться в одиночку против двух советских истребителей. Видимо, и у итальянцев был предел храбрости.

Лёха потянул машину вверх с намерением зайти снизу к бомбардировщикам. За то короткое время, пока они с Васюком преследовали свою цель, воздушный бой, ещё недавно кажущийся далёким, подкатился почти вплотную. Сквозь нарастающий шум мотора он услышал треск очередей и увидел, как в небе клубится чёрный дым.

И вот тут к ним дотянулась основная «собачья свалка».

Солнце било в глаза, сверкая и отражаясь от крыльев и кабин самолетов. Лёха едва успел рвануть ручку на себя, когда в кабину ворвался рёв мотора и треск очередей. Слева, буквально встав на крыло, пронесся И-15 — его жёлтые полосы мелькнули, как предупреждение. За ним, будто привязанный, висел CR.32 с кроваво-красными молниями на борту. Два самолёта крутились в бешеном вираже, трассеры Фиата прошивали воздух позади «чайки».

Тр-р-рах!

Очередь прошла справа от него. Лёха инстинктивно бросил машину влево и в зеркало, увидел ещё один Фиат, свежий, заходящий ему в хвост.

— Бл***ть! Какое небо голубое! — Новая версия известной песни находила дорогу в сердце исполнителя.

Сердце бешено заколотилось. Слишком голубое! Слишком разбойное!

Вдруг сверху, будто ангел возмездия, рухнул И-15. Его крыльевые ШКАСы плевались огнём, заставляя итальянца резко отвернуть. За мгновение Лёха разглядел лишь кожаный шлем и расстёгнутый ворот комбинезона республиканского пилота.

— Пи***ееее-ц! Мы не сторонники! Сука! Разбоя! — слова рвались из груди, снося в утиль классическое звучание.

Он бросил «ишака» в левый боевой разворот, чувствуя, как крылья дрожат под нагрузкой. Васюк потерялся. Где-то рядом, метрах в ста, ещё одна пара — И-15 и Фиат — крутили смертельную карусель. Итальянец пытался зайти сверху, но «чайка» вдруг сорвалась в штопор, вышла из него в последний момент и впилась очередью в ошеломленного противника. Фиат вдруг дёрнулся и повалил на крыло. Из под капота повалил чёрный дым. Второй CR.32, увидев это, резко рванул в сторону.

Дальше Лёха помнил плохо. Он крутил виражи, бочки, буквально ломал самолет, заставляя идти в какие то размазанные фигуры, он стрелял, по нему стреляли. В воздухе, мелькали самолеты — свои и чужие, силуэты, маневры и трассеры…

Выходя из очередного безумного виража, Лёха вдруг прямо перед собой, в каких-то пятидесяти метрах, увидел светлое брюхо и характерный хвост Фиата. Итальянец, видимо, тоже только что вышел из разворота и на секунду замер в ровном полете — идеальная мишень.

— На хвастуна не нужен нож! Ему покажешь — немного подпоёшь! — Хор шёл на высший балл за самоотверженное исполнение — можно не сомневаться, высший балл, с занесением в грудную клетку, был им гарантирован.

Лёха аккуратно дотянул ручку на себя, поймав врага в прицел. В ушах зазвенела тишина — даже рев мотора куда-то пропал.

Он зажал гашетки. Оба крупнокалиберных пулемёта загрохотали разом. Весь «ишак» затрясся, будто в припадке — вибрация била по рукам, по ногам и даже по зубам.

— И делай с ним что хошь! — хор восторженно проревел в едином порыве.

И тут…

У Фиата неестественно дёрнулось нижнее левое крыло. Сначала оно просто задралось вверх, будто пытаясь сложиться, затем оторвалось по корню — не чисто, а с клочьями расщеплённой обшивки и лентами расчалок.

Самолёт сразу же клюнул вправо, начав беспорядочное падение. Но бипланная схема не дала ему сразу разбиться — верхнее крыло ещё держалось. CR.32 крутился в воздухе, как подстреленный фазан, то задирая нос, то срываясь в штопор, разбрасывая по небу обломки стоек и клочья полотна.

Лёха на секунду замер, наблюдая эту агонию. В последний момент, уже у самой земли, итальянец вдруг выровнялся — возможно, пилот ещё боролся за машину. Но тут оторвалось и верхнее крыло, и остатки самолёта камнем рухнули в оливковую рощу, подняв фонтан чёрной земли.