— Ты что! — аж задохнулся в ужасе от требуемого Семёнов. — Это же валюта! Чистая! Спирт — это даже не золото. Это… это… понимаешь?! На него чего хочешь сменять можно! Сходите к зампотеху. К Гусеву, Александру Ивановичу. Может, он что-то придумает.

Лёха, сопровождаемый верным Васюком, парой заложили плавный вираж и потопали в другой угол ремонтного ангара. Оторвавшись от очередного просителя, Гусев сфокусировался на Лёхе, выслушал проблему и задумался.

— Нет, литр спирта — это, конечно, ты загнул! Губа не дура! — радостно оскалился лысый руководитель местных железячников. — Да и у кого ты будешь менять? У зенитчиков? Там тоже наши ШКАСы стоят! Хотя… Ладно, пошли! — он махнул наши товарищам рукой и вразвалочку направился на командный пункт к телефону.

Сунув Лёхе чёрную эбонитовую трубку, он сказал:

— Ты у нас в испанском шаришь — вот и вызывай аэродром в Бахаралосе. Нужен Цыбин, зампотех тамошний, — и вышел курить на улицу.

Через несколько минут, преодолев невидимых испанских телефонисток и прождав у телефона изрядно, Лёха передал трубку довольному зампотеху, благоухающему всеми табачными ароматами:

— Алло! Аэродром «Барахлос»? Ха-ха-ха! Я и говорю «Барахлос»! Миша, ты что ли? Привет, Гусев из Сариньены. А Цыбин ваш где? А, ясно. Слушай, у тебя есть патроны для крупняка? Да-да, на тринадцать и два, для «Гочкисов»… Ого! А откуда?… Какие вы ушлые… Давай я тебе их на ШКАСы сменяю? Слушай, ну какой спирт — с ума сошёл, на такую фигню валюту тратить!… Да у меня пара флотских, из Картахены… Ага, Бонифатьича. У них на «ишаках» с французскими моторами модернизированные стоят… Что значит «не может быть»?! Забьёмся? А я к тебе вместо грузовика за патронами их самих сейчас пришлю — всё и увидишь! Лады. Тогда два боекомплекта! Лады! Бонифатьич тебе будет должен.

Повесив трубку, Гусев развернулся к Лёхе со счастливым видом прекрасно справившегося профессионала произнес:

— Учитесь, мокролапые! Двигайтесь на «Барахлос». Обратишься к Мише Козлову — это зам Цыбина, тамошнего зампотеха. Он не верит, что такое бывает — посмотрят на твоё творение и заодно и набьют тебе полные ленты. Два боекомплекта обещали.

Настоящего профессионала видно сразу: решить чужую задачу, ловко спихнув её на коллег по цеху, при этом реально помочь людям, да ещё и свой маленький гешефт отщипнуть — вот это настоящий класс!

Там же, на командном пункте, их и отловил Птухин, «Генерал Хосе» — появился неожиданно, как всегда, без предупреждения, будто из-под земли вырос. Выслушал бегло, кивнул, с ходу понял, в чём загвоздка, и сразу начал распоряжаться:

— Вы, «сосунки», парой, займёте верхний эшелон — оттуда и прикрывайте. А сейчас двигайтесь на «Барахлос», — Птухин тоже не был чужд переделать эти дурацкие испанские названия на что-то более родное уху советского лётчика. — С утра со всеми стартуйте уже оттуда.

Таким образом Лёха с Васюком сменили уже четвёртый аэродром за совсем непродолжительное время.

— Лёша! А мы давай тут поужинаем первыми и сразу рванем на «Барахлос» и там еще раз успеем перекусить! — внёс подкупающее своей новизной рацпредложение крупный белорусский воин.

— Отличный вариант! Я смотрю, мы с тобой Васяня, становимся профессиональными бомжами!

— Кем мы теперь будем? — удивился неизвестному слову Васюк.

— Воины без определённого места жительства мы теперь. Так глядишь нас и за бродяжничество примут.

— Так тож фигня! Кому мы тут нужны! Ты ж у Гусева писульку подмахнул, а с ней мы сейчас к Семёнову ещё раз ка-а-ак зайдём в гости! И под неё ещё и сухой паёк за все дни стребуем! Мы ж в командировке будем на этом «Барахлосе»! — вверг в шок считающего себя «ловким» попаданца предприимчивый белорус.

— СерОжа, а вы с Иннеской точно не одной национальности? Ты прямо таки замполит экономического фронта, — высказал пришедшее на ум подозрение Лёха.

— Я же не за выгоду, я за справедливость! — поправил его Васюк с серьёзным лицом.

И оба товарища, не задерживаясь больше на лингвистических тонкостях, шагнули внутрь помещения, где их уже ждали алюминиевые миски, армейский ужин и очередной переход в новую, пока ещё неизвестную точку их испанского турне.

Середина октября 1937 года. Аэродром «Бахаралос» — в русской транскрипции «Барахлос».

Вечером, после осмотра самолётов всеми и вся, зарядки боекомплекта и вполне себе приличного второго ужина, Лёха с Васюком уселись, точнее, развалились рядом с лётчиками из соседней эскадрильи. Разговор как-то сам перешёл на авиационные и околополётные байки.

Худощавый парень, с натёртой шеей — видимо, от постоянного кручения головой — и обветренным лицом, заговорил:

— А мы тут, знаете, месяц назад беляка взяли.

— Зайца? И как он, упитанный? — на гастрономические темы белорусский воин мог рассуждать бесконечно.

— Сам ты заяц, Васюк! — возмутился рассказчик, оказавшийся товарищем Зайцев. — Белогвардейца!

— Да ладно заливать! Белогвардейца? — расстроился Серёжа. Уже политый соусом заяц-беляк стал медленно таять в мечтах любителя пожрать. — Тут, на аэродроме?