Боль пришла неожиданно.

Правая сторона… её просто не стало. Не было взрыва, не было ощущения удара — просто в один момент рука, плечо, часть груди превратились в пыль. Доспех уцелел — великолепная работа Дарвы — но под ним теперь была пустота.

Но Циарину было хуже.

Моя атака не просто прошла сквозь его защиту — она разорвала её на атомы. Тысячи микроскопических взрывов превратили его правую половину в кровавый туман.

Его хитиновый панцирь, покрывшийся трещинами и зазорами из-за мутаций, но ставший даже тверже, чем был, рассыпался, как песочный замок.

Я двинулся вперёд. Левая рука (теперь единственная) сжалась в кулак.

Шквал.

Удар, усиленный аспектом Повешенного, был прекрасен в своей простоте. Никаких спецэффектов, никаких ярких вспышек — просто кулак, летящий в голову противника.

Треск хитина был музыкой для моих ушей. Череп Циарина (точнее, то, что от него осталось) не просто треснул — он взорвался изнутри, выплеснув содержимое в виде синеватой плазмы.

Одновременно я запустил Чревоугодие — не просто чтобы добить, а чтобы лишить его последнего шанса. Я чувствовал, как Закон тиранической узурпации (такой гордый, такой сильный ещё минуту назад) теперь дрожал в моей хватке, как пойманная птица.

— Прощай, ублюдок, — прошипел я, наблюдая, как свет в его единственном глазу медленно угасает. — Скажи привет Умсе и Семургдалиону… если найдёшь их в моём желудке.

###

Кровь Циарина — густая, почти черная, с вкраплениями мерцающей энергии Закона — медленно стекала с моих когтей, испаряясь в насыщенном магией воздухе Улья.

Его тело, некогда могучее, а теперь разорванное в клочья, лежало передо мной, постепенно распадаясь на частицы Закона, которые медленно растворялись в пространстве, словно дым после костра.

Я чувствовал их вкус на языке — горький, металлический, с оттенком чего-то гнилостного. Тираническая узурпация. На самом деле поразительная сила, в чистом виде, пожалуй, сильнейший из Законов Байгу, скорее всего даже сильнее перерождения Катриона.

К сожалению, ему не повезло с хозяином.

Где-то вдалеке гремели взрывы, слышались крики Шиито и Теневых Гвардейцев, сражавшихся с оставшимися Руйгу. После того, как Циарин начал пожирать Улей ради собственного усиления, правила, подавляющие моих союзников и усиливавшие их врагов, исчезли. И Руйгу Циарина начали безбожно проигрывать.

Так что помощь моя уже не требовалась. Да у меня и была другая задача.

Я закрыл глаза, погружаясь в аспект чревоугодия. Моя сила разлилась по миру Улья, как чернильное пятно, просачиваясь в каждую трещину, в каждый закон этого места.

Закон тиранической узурпации сопротивлялся — он был жив, он был его, и даже сейчас, после смерти этого тела Циарина, он не хотел подчиняться. Но я уже знал его структуру, его изъяны, его вкус.

— Найдись, — прошептал я, заставляя свою энергию проникнуть глубже, в самое сердце этого мира.

И там, в глубине, я почувствовал его.

Слабое мерцание. Дрожащий огонек сознания.

Циарин.

Без моего вмешательства ему потребовались бы десятилетия, чтобы снова обрести форму. Возможно, даже века. Но у меня не было намерения ждать.

— Восстановись, — прошипел я, вплетая в поток Закона нити аспекта понимания и чревоугодия.

Энергия сгущалась, стягиваясь к дрожащему ядру — крошечной искре «Я» Циарина. Я наблюдал, как частицы Закона начинали притягиваться к нему сами, словно железные опилки к магниту.

Его сознание вспыхнуло, хаотичное, неоформленное, но уже живое. Однако он еще не понимал, кто он, где он, что произошло.

И уже не поймет.

— Мур!

Феникс, до этого момента сражавшийся вместе с Шиито и Тенями, мгновенно отреагировал. Его алые крылья распахнулись, и он приземлился на плечо, пристально следя за моими действиями. Он знал, что будет дальше.

Я схватил сгусток сознания Циарина — липкий, пульсирующий, наполненный яростью и страхом — и, не тратя времени на церемонии, втолкнул его в клюв Мура.

Феникс проглотил добычу, и его тело тут же вспыхнуло ослепительным пламенем. Не просто огнем — чистым Законом, вырвавшимся наружу. Перья почернели, затем вспыхнули багровым, потом золотым. Кости трещали, крылья сжимались, тело скукоживалось, будто его сдавливала невидимая рука.

Но на этом дело не закончилось.

Энергия хлынула в Мура, как вода в бездонный колодец. Я чувствовал, как внутри него бурлят два Закона высочайшего уровня, два противоречивых принципа, сплетающихся воедино.