Шрифт:
Мир не погас. Он взорвался.
Первым пришёл запах, но он возник не в комнате, а прямо в его сознании. Резкий, химический, как после близкого удара молнии, и под ним — тошнотворно-сладкий, карамельный запах жжёного сахара. Так, понял Хавьер, пахнет протокол «Пастырь», сжигающий чужую память.
Затем пришёл звук. Миллион голосов, говорящих одновременно. Обрывки фраз, детский смех, крик ужаса, гул вокзала, шёпот на незнакомом языке. Всё это сливалось в единый, диссонирующий хор, который впивался в мозг, грозя разорвать его на части.
И, наконец, он увидел. Он увидел мир глазами Люсии.
Это был адский калейдоскоп, живой и дышащий. Вот оно — воспоминание. Чистое, светлое. Они с Люсией, совсем маленькие, бегут по пляжу в Андалусии, солнце слепит глаза. Он чувствовал тепло песка под ногами, слышал её смех. Он протянул руку, чтобы коснуться её…
Но в тот же миг солнце на горизонте моргнуло и превратилось в холодный, синий логотип «Aethelred Dynamics». Небо покрылось цифровой рябью. Смех Люсии исказился, замедлился и стал похож на скрежет металла.
Хавьер понял. Якорь — это не щит. Это крюк. Его задача была не просто терпеть. Он должен был сражаться. Нырнуть в этот шторм, найти эти островки света и держать их, не давая протоколу их осквернить.
Он не громоотвод. Он — ныряльщик. И воздух, блядь, уже кончается.
Новая волна боли и чужих воспоминаний накрыла его. Лицо Евы, подруги Люсии, улыбающееся за столиком в кафе. Секунда — и её глаза становятся пустыми, а за спиной вырастает тень Кросса. Ещё вспышка. Их старый дом, запах маминой выпечки. Мгновение — и стены покрываются диаграммами сетевых протоколов.
Он закричал, но крик был беззвучным, пойманным в ловушку где-то между его разумом и парализованным телом. Он вцепился в воспоминание о компасе, о том дне, когда они его закопали, и тянул его на себя, отбивая у цифровой саранчи, что пыталась сожрать и его.
Его пытка только начиналась.
В двух километрах от обсерватории, у подножия горы, ночь была разорвана на две части.
С северного склона, по едва заметной козьей тропе, двигалась тень. Шесть фигур в серых тактических комбинезонах. Они двигались бесшумно, с отточенной эффективностью профессионалов. Группа ликвидаторов Хелен Рихтер.
С востока, по старой лесовозной дороге, подход был иным. Восемь человек в тяжёлой чёрной броне группы «Закат» не крались. Они шли быстро и агрессивно, их ботинки хрустели по гравию. Они были тараном, готовым проломить любую оборону.
Обе группы не знали о существовании друг друга.
Первый сюрприз пришёл с севера. Командир группы Хелен поднял руку, останавливая своих людей. Он посмотрел в бинокль ночного видения. Обсерватория выглядела мёртвой. Слишком тихо.
— Группа Альфа, вперёд. Осторожно, — прошептал он в ларингофон.
Два бойца отделились от основной группы и начали подниматься по склону. Они прошли сто метров…
И в этот момент одна из малых параболических антенн, направленная прямо на них, тихо щёлкнула. Невидимый импульс ударил по группе. У командира в наушнике раздался резкий визг статики. Он увидел, как у двух передовых бойцов погасли приборы ночного видения. Они замерли, а затем рухнули на землю, когда их собственная электроника коротко замкнула и сгорела.
— Контакт! ЭМИ! — прорычал командир. — Огонь по малой антенне!
Беззвучные выстрелы из винтовок с глушителями вспороли тишину.
Внутри обсерватории, в маленькой радиорубке, царил управляемый хаос.
— Есть! — крикнул молодой парень в очках, которого звали Пабло. Он стукнул кулаком по панели самодельного излучателя. — Минус два, Матео!
Матео, седой, жилистый мужчина с горящими глазами фанатика, вцепился в микрофон.
— Сектор Гамма, доложите! У вас движение с востока!
Из динамиков, шипя, донёсся голос: — Вижу… восемь… в чёрном… Чёрт, у них тяжёлое вооружение!
— Бета, у вас что? — рявкнул Матео. — Видим вспышки с севера! Ещё одна группа! Они что, воюют друг с другом?!
Матео на секунду замер. Две группы? Против них? Или друг против друга? — Неважно! — решил он. Его лицо озарилось дикой, радостной улыбкой. — Они пришли за нами! И грызутся между собой! Отлично! Пабло, врубай «Сверчка»! Работаем по всем!
В мобильном командном пункте Воронова было тепло и спокойно. На главном экране перед Дмитрием разворачивалась тактическая карта. Точки его бойцов уверенно двигались к цели. Воронов неторопливо помешивал серебряной ложечкой кофе в своей любимой медной турке.