<p> Продолжение книг "Левиафан/2025", "Интерференция/2025".</p> <p> Хавьер Рейес, бывший элитный оперативник, чьё прошлое — это карта его грехов, вынужден вернуться в мир, который он пытался похоронить навсегда. Его сестра, Люсия, стала жертвой «Пастыря» — экспериментального протокола, превратившего её в безвольную куклу и живой маяк, притягивающий к себе других «носителей».</p> <p> В отчаянной гонке по Европе, от туманных доков Гамбурга до выжженных солнцем холмов Андалусии, Хавьер должен защитить сестру. На его пути стоят две безжалостные силы: всемогущая корпорация «Aethelred», стремящаяся стереть свою ошибку вместе с её носителем, и теневая российская спецслужба во главе с гениальным манипулятором Вороновым, желающим заполучить уникальное оружие.</p> <p> Единственным союзником Хавьера становится Лена — холодный аналитик с собственными, скрытыми мотивами, которая знает, как бороться с цифровой чумой. Вместе им предстоит найти ключ к спасению Люсии, зарытый глубоко в их общем прошлом. Но чем ближе они к цели, тем отчётливее понимают, что настоящая война ведётся не за тело, а за душу. И победа в ней может оказаться страшнее поражения.</p>
Страж/2025
Глава 1: Агнец
Туман не просто висел в воздухе — он проникал повсюду. Въедался в одежду, оседал на коже липкой сыростью, глушил звуки Гамбурга до утробного, низкого гула.
Здесь, на седьмом этаже безликой бетонной коробки, он превращал мир за окном в молочную пустоту. В ней тонули силуэты кранов и контейнерных терминалов.
Внутри квартиры пахло сыростью, застарелой пылью и страхом. Этот запах был для Хавьера синонимом провала.
Он сидел в полумраке единственной комнаты, спиной к стене, дающей обзор на дверь и окно. На коленях, на промасленной тряпке, лежали разобранные части его «Глока». Пальцы двигались сами, вбивая в тишину ритм: сухой щелчок входящей пружины, лязг возвращённого на место затвора, глухой стук соединения с рамкой. Он не смотрел на них. Он смотрел на сестру.
Люсия сидела на шатком деревянном стуле посреди комнаты, прямая, как струна. Её тёмные волосы, обычно непослушные и живые, висели безжизненными прядями. Взгляд был устремлён на облупившуюся стену напротив, но Хавьер знал, что она её не видит. Она не видела ничего. Её глаза, когда-то цвета тёплого шоколада, теперь стали похожи на объективы камер, направленные в никуда.
Щелчок вставленного магазина прозвучал в тишине непозволительно громко. Хавьер отложил пистолет, поднялся. Пол под его весом скрипнул. Он подошёл к Люсии, обойдя её сбоку — старался не попадать в поле зрения, хотя сомневался, что это имеет значение. Он опустился на одно колено и осторожно, двумя пальцами, коснулся её шеи.
Пульс.
Ровный, спокойный, около семидесяти ударов в минуту. Как у спящего человека. От этого спокойствия у него свело желудок. Её тело функционировало идеально. Оно просто… пустовало. Словно кто-то выключил свет, оставив все приборы работать.
Он убрал руку, но ещё несколько секунд продолжал ощущать под пальцами тепло её кожи и мерное биение жизни, запертой внутри этой оболочки.
Он встал и отошёл к окну. Прижался лбом к холодному, влажному стеклу. Внизу, в разрывах тумана, мелькнул свет автомобильных фар и снова утонул в серой мгле. Они сидели здесь уже три дня. Три дня тишины, прерываемой лишь его собственным дыханием и гудками судов из невидимого порта. На столе, рядом с остатками вчерашней пиццы, лежал почти пустой пакет с водой. Ресурсы заканчивались. Три дня он пытался понять, что, блядь, происходит.
Похищение с целью выкупа? Месть за его прошлое? Но похитители не оставляют жертву. Они не превращают её в живую статую.
В его голове билась одна мысль, простое солдатское уравнение: есть угроза, есть объект защиты. Всё остальное — лирика. Но угроза была невидимой. Она сидела не снаружи, а внутри его сестры.
Он замер.
Что-то было не так. Звук. Вернее, его отсутствие. Шаги на лестничной клетке прекратились. Хавьер всегда слушал. Его уши были таким же инструментом, как нож или пистолет. Соседи — семья турок снизу, старик-алкоголик сверху — их ритмы он выучил за первые сутки. Но эти шаги были другими. Лёгкими. И они замерли прямо за их дверью.
Он бесшумно скользнул к столу, взял пистолет. Холодная сталь рукояти привычно легла в ладонь. Он не стал целиться в проём. Слишком очевидно. Он встал сбоку, прижавшись к стене, превратившись в тень.
Тишина. Десять секунд. Пятнадцать.
Сердце колотилось о рёбра, но дыхание оставалось ровным. Он ждал выстрела сквозь тонкое дерево, грохота выбиваемого замка, крика.
Ничего из этого не произошло.
Вместо этого раздался тихий, почти нежный щелчок. Словно кто-то повернул ключ в замочной скважине. Его ключ.
Хавьер похолодел. Он проверял замок трижды. Двойной оборот, цепочка. Цепочка с тихим звоном упала внутрь. Дверь медленно, без скрипа, начала открываться.
В проёме показался человек. Один. Невысокий, в простом тёмном свитере и джинсах. Никакого спецназовского обмундирования, никакого оружия наизготовку. Он шагнул внутрь и закрыл за собой дверь так же тихо, как и открыл. Его движения были плавными, экономичными, с какой-то балетной, неестественной грацией. Он не посмотрел на Хавьера, хотя не мог не знать, что тот здесь. Его взгляд, пустой и сфокусированный одновременно, был прикован к Люсии.
Как будто она была магнитом, а он — металлической стружкой.
Агнец, — пронеслось в голове Хавьера. Так пастырь зовёт своих овец.
Человек сделал шаг к Люсии. Потом ещё один.
Хавьер выдохнул. Вся философия мира сузилась до трёх метров между ним и угрозой. Он рванулся вперёд, не издавая ни звука.
Хавьер бил на поражение. Короткий удар в горло. Резкий тычок в солнечное сплетение. Но противник не блокировал. Он просто… уходил с линии удара. Его тело изгибалось, уворачивалось с какой-то жуткой эффективностью, словно он видел траекторию мышц Хавьера за мгновение до самого движения.