Шрифт:
Будучи республиканцами, американцы разделяли, по крайней мере, часть энтузиазма Раша в отношении реформ, и их лидеры задействовали все виды средств массовой информации, чтобы изменить мнения, предрассудки и привычки людей. Из всех этих средств массовой информации устное и письменное слово было самым важным. Любой повод требовал длинной речи, и республиканское ораторское искусство теперь прославлялось как специфически американская форма общения. Группы спонсировали публичные лекции на всевозможные темы и заложили основу для последующего лицейского движения. Но именно печатные издания, с их республиканской способностью охватить наибольшее количество людей, стали цениться больше всего. Частные беседы и обмен литературными рукописями среди знатных людей могли бы подойти для монархии, но республика требовала, чтобы вежливость и образованность стали более публичными. [1195]
1195
David S. Shields, Civil Tongues and Polite Letters in British America (Chapel Hill, 1997), 316–17.
Став гражданами республики, многие американцы, особенно среднего достатка, все больше заботились о приобретении джентльменства. Людям требовалось больше советов и руководств по этикету на любой случай и предмет — от того, как писать письма друзьям, до того, как контролировать и очищать своё тело. Люди, даже дворяне, которые за всю свою жизнь ни разу не были мокрыми, теперь время от времени принимали ванну. В 1790-х годах в некоторых американских городах были построены общественные бани, поскольку люди стали откликаться на призывы к большей чистоте, содержащиеся в десятках руководств по поведению. [1196]
1196
Richard L. Bushman, «The Early History of Cleanliness in America», JAH, 74 (1988), 1215–17; Kathleen M. Brown, Foul Bodies: Cleanliness in Early America (New Haven, 2009).
Всевозможные попытки стать более вежливыми, характерные для колониального общества XVIII века, приобрели ещё большую актуальность в условиях новой республики. За весь восемнадцатый век американцы опубликовали 218 орфографических книг, призванных улучшить написание английского языка, причём две трети из них пришлись на последние семнадцать лет века, между 1783 и 1800 годами. [1197] К началу XIX века всеобъемлющий орфографический справочник Ноя Вебстера, впервые опубликованный в 1783 году, был продан тиражом в три миллиона экземпляров. [1198] Хотя письмо и правописание были важны, они не были так важны, как чтение. Немногочисленные частные библиотеки, существовавшие в крупных городах в колониальный период, теперь дополнились библиотеками, поддерживаемыми государством, которое, в свою очередь, спонсировало все большее количество клубов чтения, лекций и дискуссионных обществ. [1199]
1197
Russell B. Nye, The Cultural Life of the New Nation, 1776–1830 (New York, 1960), 134; Konstantin Dierks, «Letter Writing, Gender, and Class in America, 1750–1800» (Ph.D. diss., Brown University, 1999), ch. 7.
1198
Andrew Burstein, Sentimental Democracy: The Evolution of America’s Romantic Self-Image (New York, 1999), 169.
1199
Shields, Civil Tongues and Polite Letters, 322–23.
Большинство американцев теперь считали, что все, что способствует распространению знаний, полезно для их республики, ведь информированные граждане — источник республиканской свободы и безопасности. [1200] Хотя американцы не могли прийти к единому мнению о том, о чём должны быть информированы граждане, они с поразительной быстротой создавали новые организации для сбора и передачи знаний. Начиная с реорганизации Американского философского общества в 1780 году, американцы стали создавать множество новых академий и научных обществ. Джон Адамс помог основать Американскую академию искусств и наук в Массачусетсе. В 1799 году была создана Академия Коннектикута, а вскоре подобные учреждения стали появляться и в других штатах.
1200
Richard D. Brown, The Strength of a People: The Idea of an Informed Citizenry in America, 1650–1870 (Chapel Hill, 1996), 85–118.
В 1791 году конгрегационный священник и историк Джереми Белкнап, обеспокоенный отсутствием в Соединенных Штатах хранилища исторических документов, основал Массачусетское историческое общество. Общество было призвано сохранять материалы, которые могли бы «обозначить гений, обрисовать нравы и проследить прогресс общества в Соединенных Штатах». [1201] Оно стало образцом для Нью-Йоркского исторического общества (1804), Американского антикварного общества (1812) и десятков других исторических обществ, созданных в других штатах в начале XIX века.
1201
Louis L. Tucker, Clio’s Consort: Jeremy Belknap and the Founding of the Massachusetts Historical Society (Boston, 1990), 95.
Повсеместно на учреждения и организации возлагалась ответственность за передачу добродетели и знаний гражданам. Масонство, например, стало рассматривать себя в первую очередь как воспитательный инструмент для продвижения морали. «Каждый персонаж, фигура и эмблема, изображенные в ложе, — говорилось в масонском справочнике, — имеют моральную тенденцию и прививают добродетель». Но масонство не довольствовалось воспитанием только своих членов; оно стремилось охватить и повлиять на все общество. Братья-масоны принимали участие во множестве общественных церемоний и посвящений — помазании мостов, каналов, университетов, памятников и зданий. В 1793 году сам президент Вашингтон, надев масонский фартук и пояс, заложил краеугольный камень нового Капитолия Соединенных Штатов в планируемом Федерал-Сити. Масоны, многие из которых были ремесленниками, архитекторами и художниками, размещали эмблемы, знаки и символы братства на самых разных предметах, включая керамику, кувшины, носовые платки, фляги для спиртного и обои — с дидактической надеждой научить добродетели через простой и выразительный визуальный язык масонства. [1202]
1202
Len Travers, «‘In the Greatest Solemn Dignity’: The Capitol Cornerstone and Ceremony in the Early Republic», Steven C. Bullock, «‘Sensible Signs’: The Emblematic Education of the Post-Revolutionary Freemasonry», and James Steven Curl, «The Capitol in Washington, D.C., and Its Freemason Connections», all in Donald R. Kennon, ed., A Republic for the Ages: The United States Capitol and the Political Culture of the Early Republic (Charlottesville, 1999), 155–76, 177–213, 214–67.
Печатная продукция наводнила новую республику. Три четверти всех книг и памфлетов, опубликованных в Америке с 1637 по 1800 год, появились в последние тридцать пять лет восемнадцатого века. В колониальный период выходило мало периодических изданий, да и те были хрупкими и нестабильными, расцветали на мгновение и умирали, как экзотические растения. В 1785 году существовал только один американский журнал, и он боролся за выживание. [1203]
Внезапно все изменилось. В период с 1786 по 1795 год было основано двадцать восемь научных и джентльменских журналов — на шесть больше за эти несколько лет, чем за весь колониальный период. Эти журналы содержали богатый набор тем, включая поэзию, описания новых окаменелостей и инструкции по изгнанию вредных испарений из колодцев; и впервые некоторые из них были ориентированы на читательниц.
1203
Frank Luther Mott, A History of American Magazines 1741–1850 (New York, 1930), 28–38.
Хотя Конфедерация не сделала многого для ускорения распространения информации по стране, вновь активизировавшееся федеральное правительство жаждало изменить ситуацию. В 1788 году было всего шестьдесят девять почтовых отделений и менее двух тысяч миль почтовых дорог, чтобы обслуживать четыре миллиона человек на половине континента. Учреждение Конгрессом национального почтового ведомства в 1792 году позволило создать новые маршруты и привело к росту числа почтовых отделений по всей стране. К 1800 году число почтовых отделений выросло до 903, а к 1815 году их было уже более трех тысяч. Каждый маленький американский городок или деревушка хотел иметь такое отделение. Поскольку почтовое отделение было «душой торговли», группа жителей Южной Каролины в 1793 году, естественно, подала петицию о его создании. Без «такого прямого, регулярного и немедленного сообщения посредством почты», говорили петиционеры, мы «остаемся в неведении» и «не знаем ничего, что нас касается, ни как люди, ни как плантаторы». Некоторым наблюдателям почтовая система казалась самой полезной и быстро улучшающейся чертой американской жизни. «Почта стала каналом денежных переводов для коммерческих интересов страны, — говорил генеральный почтмейстер Джефферсона Гидеон Грейнджер, — и в некоторой степени для правительства». Почтовая система помогала повсеместно уничтожить время и расстояния. [1204]
1204
Richard R. John, Spreading the News: The American Postal System from Franklin to Morse (Cambridge, MA, 1995), 50, 8, 54, 17–18.