— Они могут услышать.

Мстислав ничего сначала не ответил, а затем медленно повернул голову к ней и долго разглядывал.

Мирослава изначально не собиралась говорить ничего её компрометирующего или провоцирующего его, но раз уже не удержалась, то больше не могла молчать. Тем более, было бы вежливо ответить откровенностью на откровенность, даже несмотря на то, что на такой шаг их вынудила вещунья.

Она набрала в грудь побольше воздуха и негромким голосом начала рассказ:

— Пару лет назад я нашла в общественной библиотеке любопытную рукопись. Получила я её по знакомству, она не находится в общем доступе — заранее предупреждаю, чтобы ты не волновался. Там были заметки, сделанные от руки о детях-оборотнях, которые начали рождаться на окраинах государства лет сто-двести назад, но автор не утверждал, что их не бывало и раньше — это было тот период времени, который он смог отследить. Имя автора Николай Волконский — обладатель богатой фамилии и наследственности. Он писал о странных детях и их сложных судьбах. Это могло бы походить на печальную и жестокую сказку, но что-то мне не давало покоя в его записях. Слишком правдоподобными они были, объясняющими отчуждённость некоторых народностей, названия которых он не скрывал. Волконский потратил не один год на поиски ответов, потому что считал себя учёным, у которого есть долг и возможность раскрыть правду. На деле он был, скорее, скучающим бывшим дворянином, отучившимся и прожившим большую часть жизни за морем. Домой он вернулся уже в довольно зрелом возрасте, наверное, чтобы встретить скорую старость, а здесь, весьма кстати, эти слухи среди интеллигенции, набирающие обороты уже не первый год, вот он и зациклился на этой теме после мистической романтики, которой славится Европа. Эта рукопись написана до того хорошо, что у меня, впервые в жизни, зачесались руки что-то написать и дополнить её новыми сведениями — такими сведениями, которые были бы по-настоящему правдивы! Чтобы они раскрывали суть оборотней, а не только ту видимость, которую наблюдали все эти годы люди… Сегодня этого автора уже нет в живых, а жаль. Я бы задала пару вопросов. Например, правда ли он бывал в этих краях, как писал. Его записи об этом месте довольно обрывочные, они полны таинственности, но при этом жирно подчёркнуты. — Мирослава вновь глубоко вдохнула немного солёный воздух и повторила. — Да, я бы хотела задать ему несколько вопросов. А первый был бы о том, что неужели он замечал здесь то же, что и я?

Мирослава замолчала, продолжая наблюдать за сидящими на корточках ребятами. Они не переругивались, лишь молча глядели на озеро, словно в преданном ожидании. Но она-то знала, что они прислушиваются, затаив дыхание, к каждому её слову. Их выдавала осанка — слишком прямая и напряжённая, а ещё неподвижность.

Набравшись смелости, она посмотрела на Мстислава, который всё так же глядел на неё, но без всякого выражения. Это почему-то её испугало, и она не сумела остановить вырвавшийся наружу судорожный вздох. Мстислав отвёл взгляд, переводя его на озеро и через мгновение над его поверхностью, появилась мужская голова с мокрыми чёрными волосами, большими глазами болотного цвета и узким ртом. Мужчина был бледен, худ и чем-то напоминал утопленника.

— Надо же! — причмокнул он губами, словно жуя что-то вкусное. — Вожак понабрался ума и пришёл не с пустыми руками.

Мстислав ответил не сразу. Сначала он поднялся на ноги, отряхнул свой плащ, подошёл ближе, кивком головы приказывая отступить ребятам, и только затем отозвался:

— Учусь потихоньку, а ты?

— Дерзкий и глупый сын леса, — вкрадчиво проговорил мужчина, расплываясь в неестественной широкой улыбке с безумным блеском в глазах.

Мирослава всем естеством предчувствовала неудачу и, поспешно поднявшись, с гулко колотящимся сердцем сделала несколько шагов вперёд.

— Добрый день, хозяин озера! — воскликнула она поклонившись. — Извини за беспокойство, но мы к тебе с важными вопросами, на которые ответы можешь знать только ты.

Улыбка стекла с лица мужчина, сменившись озадаченным выражением. Он внимательно оглядел Мирославу, которая старалась улыбаться как можно более подобострастно и тягуче провозгласил:

— Красивая девушка обучена вежливости! Сын леса, кто она?

— Друг.

— Такие друзья тебе нужны, они могут помочь научить ваших детей не кидать вечерами камни в воду, нарушая мой покой. Если бы не моя хозяйка и дети, любящие кидаться в ответ, то я бы уже пересмотрел своё решение насчёт утопленников. — Глаза мужчины вновь засияли, он начал невесомо проводить руками по воде, и от его пальцев стали растекаться волны, образующие небольшие водовороты.

— У нас уговор… — зарычал Мстислав, но Мирослава схватила его за руку прерывая.

— Вы бы, конечно, не стали нарушать уговор, ибо это недостойно вас, — попыталась она выкрутиться. — Простите Мстиславу его непозволительную грубость. Вы столь могущественны, что наверняка уже слышали об убийствах, которые происходят на этой земле. Они и ввели его в такое беспокойство.

Хозяин озера не прекратил своего занятия, но любезно ответил:

— Конечно.

— Поэтому мы и пришли к вам. Нам известно, что убийца для чего-то после смерти куряет убитых в воду. Это происходит обычно ночью. Не видели ли вы кого-то подозрительного?

— Ночами я сплю, — неохотно отозвался он, а затем начал кружиться вокруг своей оси, поднимая все более высокие волны, которые стремительно неслись до берега, окатывая его водой.

Несколько капель попало на обувь стоящих рядом Мстислава и Мирославу. Она улыбнулась ещё шире и благодарнее.

— Разумеется. Вы так добры, что позволяете нам задавать вопросы.

— Я знаю.

— А ваши дети, любящие кидаться, не замечали ничего особенного последние недели?

Хозяин озера замер. Вокруг него заклубилась пена, а сам он стал всё меньше походить на человека, а всё больше на водяного. Его мокрые волосы упали на лицо, голубоватое, как у мертвеца, тело со вздувшимися венами стало дрожать, и он начал кричать:

— Мои дети ни в чём не виноваты! Мои дети — невинные создания!

Мирослава заметила, как из глубины к ним начали тянуться зелёно-коричневые водоросли, и стала быстро удаляться от берега, потянув за собой покорного и молчаливого Мстислава.

— Вы абсолютно правы! Простите за беспокойство. Спасибо за ответы, — поклонившись, восклицала она, отступая всё стремительнее.

— Вон! Пошли вон! Чтоб я вас больше не видел здесь! — продолжал разоряться хозяин озера, всплёскивая руками, вслед за которыми поднимались мокрые, склизкие водоросли, желающие утащить провинившихся на самое дно.

Мирослава, как заведённая, не переставала благодарить, до жути испуганная и не желавшая вновь ощутить на своей груди тяжёлый пласт воды, не дающий выбраться наружу — со времен этого события прошло десять лет, а она до сих помнила тот ужас.

Линнель и Эрно двигались точно за ней, продолжающей тянуть под защиту леса себя и Вяземского.

Остановившись только тогда, когда они преодолели опушку леса, она упёрла руки в колени и попыталась отдышаться и избавиться от леденящего душу страха. Руки и ноги у неё дрожали. Мирослава заправила пряди, выбившиеся из косы, за уши, выпрямилась и нарочито весёлым тоном заметила: