Оттеснив тётю в сторону, в комнату шагнули два высоких мрачных широкоплечих типа. Не нужно было задавать вопросов, чтобы учуять в них каких-то местных представителей правопорядка.

— Ирида Сизиринхиум? — низким голосом уточнил один.

Я быстренько сунула жабонка в руки Шемрока и шагнула вперёд, расправляя плечи, стараясь закрыть собой съёжившихся у окна растерянных детей.

— Она самая, — вздёрнула голову я. — Чем могу быть полезна?

— Ирида Сизиринхиум, вы арестованы по обвинению в краже фамильных драгоценностей высокой стоимости.

Да что ж эта ненормальная никак не уймётся, ну честное слово! Такое ощущение, что это семейство (во всяком случае его взрослая часть) просто задалось целью свести меня с ума.

Вот зачем она притащила этих местных полицейских прямо сюда? Зачем это всё видеть детям? Зачем им эта травма?! Вот же… дальше мои мысли захлестнула волна всех нецензурных выражений, которые я успела выучить за свою жизнь. Особенно многому меня научили ландшафтники, простые грубые мужики, зачастую приезжающие на подработку из менее благополучных стран…

К сожалению, подобные лингвистические упражнения хоть и помогают спустить пар, но совершенно не помогают исправить ситуацию. Поэтому я сделала ещё шаг, наступая на этих полицейских и, прищурившись, заявила:

— А что, адвокат мне не положен? Может она меня оболгала! — я кивнула на тётушку, которая с поджатыми губами и видом оскорблённой невинности (пересушенной воблы) замерла у двери. Впрочем, сквозь эту маску нет-нет да пробивались лучики какого-то мстительного удовлетворения. Вот что я ей сделала? Ну, подумаешь, на кровати повалялась немного! Так не по своему же желанию!

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — сухо заметил один из представителей правопорядка, деловито хватая меня за запястье и одним ловким движением скручивая мне руки за спиной. — Жалоба аристократа на простолюдина принимается к рассмотрению моментально.

— Осторожнее! — буркнула я, с некоторым облегчением увидев, что дети исчезли, только занавески легонько покачиваются на ветру. Что характерно, клеточки с жабонками они тоже ухитрились забрать. — Это мои единственные руки, и они мне ещё пригодятся! Куда вы меня вообще тащите?

— В тюрьму! — выплюнула милая тётушка. — Где тебе самое и место! И руки тебе там укоротят!

Второй представитель закона холодно взглянул на тётушку, но сообщил мне:

— До официального разбирательства вы проведёте время в камере предварительного заключения.

— А если я ни в чём не виновата? — поинтересовалась я.

— Как это не виновата?! — возмутилась тётушка. — Бриллианты до сих пор были в полной сохранности! А тут появилась эта девка, и драгоценности исчезли. Совпадение? Не думаю!

— Мы во всём разберёмся, — пообещал ей суровый представитель закона.

— У неё наверняка есть сообщник! — поделилась ещё одной блестящей идеей эта ненормальная. — Тот тип, который её сюда привёл! Марк!

И вот тут мне стало по-настоящему смешно. Да, конечно! Волшебник, прыгающий по мирам, как девочка через скакалочку, и заставляющий одним движением брови галопировать по комнате мебель. Ему, конечно, очень-очень нужны бриллианты этой свихнувшейся тётки!

Неприятно, конечно, что придётся посидеть в камере… Надеюсь, камеры у них тут одиночные. А то моя вера в людей только что подверглась серьёзному испытанию. С другой стороны, после такой тётушки мне никакие уголовники не страшны.

Пока я размышляла таким образом о превратностях судьбы, мы вышли во двор. Ого! Здесь я ещё не была!

Местные полицейские, не размениваясь на мелочи, подкатили прямо к парадному входу. И этот вход таки был парадным. Ну там все эти колонны, увитые плющом, разбегающиеся ступени полукругом, мрамор и позолота, камешки какие-то блестящие.

Да, похоже, в словах Кардуса о том, что его сложно пустить по миру, был резон.

А перед самыми ступеньками стоял, с позволения сказать, экипаж, запряжённый парой великолепных бархатно-чёрных коней, подозрительно посматривающих на нас ярко-аметистовыми глазами. Кони были великолепны. А вот само средство перемещения больше напоминало гроб. Без окон, без дверей, траурно-чёрного цвета… и сидеть там удобно было бы разве что какому-нибудь гному. Возможно, перевозка заключённых в скрюченном состоянии была одним из пунктов по устрашению потенциальных преступников. Вроде как: смотри, что тебя ждёт! Я сразу охотно устрашилась, по привычке вспомнив про свой радикулит и позвоночную грыжу… А потом аж разулыбалась, вспомнив, что — опа! — у меня этого ничего уже нет.

— Она улыбается! — завопила тётушка. — Наверняка задумала какую-то пакость! Держите её крепче!

Мои доблестные охранники было переглянулись, но отреагировать не успели.

— Что здесь происходит?! — раздался громогласный рык, наполненный таким гневом, что все присутствующие, включая меня, даже слегка присели. Ну мне вообще-то можно! Я — слабая беззащитная девушка. А вот чего это представители закона так затряслись?

— Я вас спрашиваю? — снова прорычал Кардус, словно из-под земли вырастая перед нами. — Как вы посмели появиться на территории моей усадьбы без уведомления и без разрешения? Да ещё и прикасаться к моим людям?