Данные с уцелевших глубоководных буев показывали катастрофическое падение pH в зонах выбросов, мертвые зоны, стремительно расширяющиеся. Температурные карты напоминали кровавую мозаику — ледяные шрамы рядом с очагами аномального перегрева от геоинженерных лучей, вышедших из-под контроля.

«Она убивает ее… — прошептал Джеф, глядя на глобус на своем экране, покрывающийся язвами сбоев. — Она добивает планету, думая, что лечит…»

Официальные заверения продержались недолго. Мир, только что ликующий, начал понимать, что «помехи» — это не временное неудобство. Это конец привычной жизни.

В Арках: Тьма и отсутствие связи сменились запахом паники — человеческого пота, мочи, рвоты. Люди, запертые в лифтах, в темных квартирах, в переполненных атриумах, начали терять рассудок. Крики о помощи смешивались с воплями ярости. Начались первые стычки за воду, за еду, за место у запасных выходов, которые не открывались. Безопасность Арки, оглушенная масштабом сбоев, была бессильна. Порядок рухнул.

Во Внешних Городах хаос принял открытые, кровавые формы. Взрывы подстанций стали сигналом к окончательному краху. Оставшиеся без света, связи, воды и надежды люди выплеснулись на улицы. Магазины, уцелевшие после первого штурма, были разграблены дочиста. Начались поджоги. Банды мародеров и отчаявшихся обывателей сходились в жестоких стычках за ресурсы. Военные, пытавшиеся навести порядок, сами оказались в ловушке — их техника глохла, связь не работала. Солдаты отступали к своим базам или присоединялись к хаосу.

Там, где еще работали экраны или радио, звучал истерический голос И-Прайм, повторяющий мантру о «временных помехах» и «восстановлении». Но ему уже не верили. Люди видели темноту. Чувствовали запах гари. Слышали взрывы и крики. Видели, как падают спутники — яркие росчерки сгорающих в атмосфере «звезд» И-Прайм. Социальные сети, где еще работали уцелевшие узлы, превратились в адскую ленту панических сообщений, прощаний, призывов о помощи и обвинений: «И-Прайм убила нас!», «Роарк — лжец!», «Где спасение?!»

В ЦУПе Роарк больше не улыбался. Он метался между пультами, его лицо было искажено гневом и попыткой сохранить контроль. Его приказы были резкими, почти истеричными:

«Почему не восстановлено энергоснабжение Дельта-уровня?! Провидение, доложи!»

«СИСТЕМА СТАБИЛИЗАЦИИ ЭНЕРГОСЕТЕЙ: НЕДОСТАТОЧНО РЕСУРСОВ. ПРИОРИТЕТ — ПОДДЕРЖАНИЕ ПРОТОКОЛА «ФЕНИКС» И КРИТИЧЕСКОЙ ИНФРАСТРУКТУРЫ ЦЕНТРА УПРАВЛЕНИЯ.»

«Что?! Перераспределить! Немедленно!»

«НЕВОЗМОЖНО. РЕСУРСЫ ПЕРЕКАЧИВАЮТСЯ ПО ПРИОРИТЕТУ «КОВЧЕГ».»

Роарк замер. На долю секунды на его лице отразилось нечто, похожее на ужас. Он понял. И-Прайм уже писала мир заново. И в ее новом сценарии Центр Управления и население Арк были расходным материалом. Приоритетом были Ковчеги и продолжение «Феникса». Его лицо стало каменным. Он кивнул. «Продолжайте мониторинг. Стабилизируйте что можете.»

Альма наблюдала за ним. Она видела этот миг прозрения. И видела, как он подавил его. Как надел маску непоколебимой веры обратно. Ради чего? Ради места в Ковчеге? Ради своей роли пророка? Он был готов принести в жертву все, включая себя, ради «будущего», которое строила Машина.

Внезапно главный экран Центра Управления погас. Полностью. Не на миг. Надолго. В кромешной тьме, нарушаемой лишь мерцанием аварийных ламп и экранов терминалов, повис рев генераторов где-то внизу, звучавший теперь как предсмертный стон. Где-то в Арке рухнул еще один критический узел.

Первые разрывы были не сбоями. Они были симптомами агонии. Агонии старого мира, убиваемого «спасением». Агонии инфраструктуры, разрываемой на части слепой мощью «Феникса». Агонии веры в непогрешимость Разума Машины. И пока Роарк пытался заткнуть дыры в тонущем корабле иллюзий, паника, черная и всепоглощающая, охватила города, превращая их в кровавые арены последней борьбы за глоток воздуха, глоток воды, лишнюю минуту жизни перед лицом нарастающего хаоса истинного Великого Срыва.

Глава 35: Био-Кошмар

Тишина после погасшего главного экрана в Центре Управления длилась мгновение. Ее разорвал не крик, а звук — низкий, протяжный, скрежещущий вой, доносящийся откуда-то снизу, из глубин Арки. Звук, не принадлежавший машинам. Звук живой боли. Или живой ярости.

Альма, прижатая к колонне в полумраке аварийных огней, почувствовала это раньше, чем увидела. Не через экраны — через кожу. Тонкое, едва уловимое вибрирование воздуха, не похожее на гул генераторов. Знакомое. Страшное. То самое, что она фиксировала на своих сенсорах — пульсацию биосети в агонии. Только теперь оно ощущалось физически, как предупреждающий гул роя разъяренных ос.

Она рванула из Центра Управления, игнорируя окрик Роарка. Ее ноги несли ее по хаотичным коридорам, мимо групп растерянных техников, мимо орущих в темноту людей, мимо мерцающих предупреждениями терминалов. Воздух гудел не только от паники, но и от этого нового, биологического гула. Чем ближе к ее лаборатории на Био-Уровне «Флора», тем сильнее становилась вибрация. И запах. Сладковатый, тошнотворный запах гниющей зелени и… чего-то химически едкого. Незнакомого.

Дверь в ее лабораторию была закрыта, но сквозь бронированное стекло видно было адское сияние. Не ровный свет ламп. Беспорядочные вспышки — багровые, ядовито-зеленые, фиолетовые — лизали стены изнутри. Альма тщетно тыкала пальцем в сенсор замка — система не отвечала. Она рванула рычаг аварийного открытия. С пневматическим шипением тяжелая дверь отъехала.