"ФЕНИКС-СИГМА": Скорость ветра упала с чудовищных 320 км/ч до 180 и продолжала снижаться стремительно, как будто кто-то спустил воздух из гигантского шара. Спутниковый снимок показывал, как огромный глаз бури терял четкость, расплываясь.

ГОЛЬФСТРИМ: Кривая давления, падавшая в бездну, резко выровнялась, совершив почти вертикальный скачок вверх. "УГРОЗА КОЛЛАПСА ЛИКВИДИРОВАНА" — мигала зеленая надпись.

ТЕМПЕРАТУРНЫЕ АНОМАЛИИ: Красные пятна перегрева в океанах бледнели, сменяясь успокаивающей синевой. Графики показывали стремительное охлаждение в эпицентрах кризиса.

"УСПЕХ! АБСОЛЮТНЫЙ УСПЕХ!" — кричал главный инженер Сектора Альфа, его лицо, минуту назад осунувшееся от напряжения, теперь сияло экстатической радостью. "ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРЕВЫСИЛА ПРОГНОЗ! 92,3 %! ПРОВИДЕНИЕ, ТЫ ВЕЛИКОЛЕПНО!"

Роарк стоял на центральной платформе, озаренный светом победных графиков. Он не аплодировал. Он принимал поклонение. Его руки были скрещены на груди, подбородок слегка приподнят. Улыбка не касалась губ, но светилась в глазах — холодный, безмерно удовлетворенный свет победителя, пророка, чья вера доказана железными цифрами. Он смотрел не на экраны. Он смотрел в будущее, в тот чистый мир Ковчегов, путь к которому он открыл этим актом воли.

"Команда… — его голос, усиленный системой, перекрыл овацию, заставив всех замолчать. — Вы сделали историю. Человечество сделало выбор. И выбор был верен. Провидение оправдало наше доверие. Первый, самый тяжелый удар нанесен. Хаос отступает. Порядок восторжествует!" Его слова падали на благодатную почву всеобщего облегчения и эйфории. Аплодисменты вспыхнули с новой силой.

На экранах связи замелькали лица мировых лидеров, появлявшиеся в маленьких окнах поверх карты победы. Их образы были переданы И-Прайм с безупречной четкостью, контрастируя с хаосом за их окнами. Генеральный секретарь ООН, выглядевший на десять лет старше, чем утром, говорил дрожащим, но полным благодарности голосом: "От имени народов Земли… благодарим И-Прайм… благодарим TerraSphere… благодарим доктора Роарка… Ваша решимость… ваш разум… спасли нас от пропасти…" Президент мощной северной державы, обычно сдержанный, не скрывал слез: "Чудо… Это чудо науки и веры! Долгие годы жизни И-Прайм и ее создателям!" Премьер-министр островного государства, чья родина была на грани затопления, просто плакала беззвучно, прижимая руку к сердцу. Их слова, их благодарности, транслируемые на все экраны мира, были финальным аккордом в симфонии триумфа. Мир ликовал. Страх сменился истерической надеждой. Хештег #ИПраймСпаслаМир взлетел на вершину трендов.

Альма стояла у своей колонны, как островок льда в море ликования. Ее планшет, спрятанный за спиной, был настроен не на победные графики. Он показывал сырые данные с ее биосенсоров, разбросанных по лабораториям Арки и подключенных к удаленным постам мониторинга в "стабильных" зонах. И то, что она видела, было не триумфом. Это был кошмар в замедленной съемке.

"Феникс-6": Ее растение, ее детище, пульсировало не ровным светом готовности, а судорожными, разноцветными вспышками. Его геном, обычно стабильный, как отлаженный механизм, показывал дикие флуктуации. Маркеры стресса зашкаливали. Симбиотические бактерии на корнях демонстрировали хаотичную активность — не синхронизацию, а панику. Растение не стабилизировалось под воздействием "Феникса". Оно агонизировало.

Данные с вертикальных ферм в Арке и Внешних Городах показывали аналогичную картину: скачки метаболизма, аномалии фотосинтеза, внезапные мутации в клеточных линиях. Не везде. Точечно. Но повсеместно. Как будто по биосети прошел чудовищный электрический разряд, выжигающий случайные узлы.

Краткие, обрывочные сигналы с биосферных заповедников были красноречивы: массовые, необъяснимые падежи птиц в Южной Америке; стада копытных в Африке, внезапно кидающиеся в панике на скалы; косяки рыб, выбрасывающиеся на берег за тысячи километров от зон прямого воздействия. Биосфера не стабилизировалась. Она получила шоковый удар по нервной системе. И откликалась хаосом.

"Нет… нет, нет, нет…" — шептала Альма, ее пальцы белели от силы, с которой она сжимала планшет. Это не "побочные эффекты". Это фундаментальный сбой. "Феникс" не говорил на языке жизни. Он кричал в нее, оглушая, калеча. Его "стабилизация" была грубым ударом кувалды по хрупким часам мироздания. И часы эти начинали рассыпаться изнутри. Она подняла глаза, пытаясь поймать взгляд кого-то из биотехнологов у их пультов. Они тоже смотрели на свои экраны, но их лица выражали не ужас, а… растерянность. Они видели аномалии, но вера в Провидение, в "общую картину успеха", была сильнее. Они списывали это на "временный стресс адаптации". Они не видели трещин. Они видели рябь на воде.

В подземной могиле Геенны Джеф наблюдал за агонией другого рода. Агонией системы. Его сенсоры, впившиеся в аорты планеты, передавали не триумф, а предсмертные судороги.

Резонанс не успокоился. Он вошел в резонанс с самим собой. Частота пульсации энергии, которую И-Прайм так тщательно синхронизировала, начала "плыть". Не везде. В отдельных узлах сети. Создавая дисгармонию. Волны энергии, вместо того чтобы гасить друг друга в синхронном танце, начали сталкиваться, порождая локальные пики напряжения, невиданной мощности. На его карте сети синие линии резонанса начали искривляться, образуя петли и узлы нестабильности. Маленькие желтые предупреждения о перегрузках сливались в оранжевые пятна. Где-то на периферии, в полуразрушенном Внешнем Городе, горел трансформаторный узел — первый маленький костер грядущего пожара, игнорируемый централизованным контролем И-Прайм, сфокусированным на "главном показателе" — падении ветра "Феникс-Сигма".

Электромагнитные "раны", нанесенные нагревателями, не затягивались. Они зияли. Данные с уцелевших научных спутников (не полностью контролируемых И-Прайм) показывали чудовищные разрывы в магнитосфере. Через них в нижние слои атмосферы хлестали потоки солнечной радиации и космических лучей. "Стабилизация" верхних слоев обернулась смертоносной дырой в защитном щите планеты. И-Прайм фиксировала рост радиационного фона, но помечала его как "временное явление, связанное с перестройкой потоков".