В доме заголосили дети:

— Ташка пришла!

— Ура-а, Та-ашка!

Распахнулась тяжелая дверь и навстречу Таше выбежал темноволосый мальчишка годков шести:

— Ташка, я та-акого жука сегодня поймал, гляди! — радостно прокричал он, несясь к сестре со сложенными домиком ладошками.

Обвешанная сумками девушка первым делом освободила себя от тяжелой ноши, поставив на дощатый пол сумки и мешки, затем присела на короткую лавку, стоявшую в сенках, и сняв легкую обувку, протянула руки к босоногому мальчонке.

— Ну показывай, — серьезно проговорила она, заинтересованно глядя на детские ручонки.

Сияющий и довольный собой мальчишка с трепетом раскрыл свои крохотные ладошки, показывая большущего рогатого жука с переливающимися зеленым полосками на черной блестящей спинке.

— Да ты поймал настоящее сокровище, — с улыбкой подтвердила девушка, поглядев на жука.

— А то! — еще сильнее засиял ребятенок.

— Микош, но разве ж здесь его дом? А вдруг он полз к своим махоньким жучкам — деткам и сейчас они остались совсем одни-одинешеньки.

Мальчишка потускнел и печально опустил плечи.

— Как мы без тятьки? — тихо спросил он.

— Как мы без тятьки, — вздохнув, ответила девушка и погладила мальчишку по голове, — но у нас есть матушка, а у жучков может и мамки, и тятьки теперь нет.

— Им, наверно, страшно одним, — грустно проговорил паренек, — я сбегаю отнесу его обратно, пока его жучки не потерялись.

— Думается мне, что ты прав Микош. Жучки, небось, напуганы. Ты молодец, что решил отнести его обратно, это будет правильно. Ну, давай, беги тогда поскорше.

Девушка погладила братишку по спинке, и он, как был босым, так и умчался во двор. В сени выглянула конопатая девчушка лет четырнадцати, как раз входящая в пору.

— Ух ты! Ташка! Сколько сумок-то! — восхищенно воскликнула девчонка. — Чего у тебя там в мешках? — Спросила она, взбудораженная съедающим ее любопытством.

— Заноси в дом, щас вместе глядеть будем, — хохотнув ответила Таша, и встав с лавки, взяла часть сумок.

Девчушка возбужденно подхватила наполненные мешки и быстро вбежала в дом.

— Мамка! Ты гляди сколько сумок-то Ташка принесла! — заголосила девочка, ставя набитые мешки на лавку, и тут же развязывая один из них, и заглядывая внутрь. — Маманя, да тут целый мешок копченого мяса! Мм-м, как пахнет-то! — мечтательно протянула девчушка.

— Фронька, не голоси, — улыбаясь, ответила когда-то красивая, а ныне болезненного вида женщина, сидящая на застеленной периною лавке, и прядущая серую кроличью шерсть. Ее былая красота померкла на фоне чрезмерной худобы и бледности, на лице сильно выделялись чуть впалые щеки и темные, давно не проходящие круги под глазами. Но несмотря на затянувшуюся хворь, болезнь не сделала ее вид отталкивающим — слишком много нежности пряталось в мелких морщинках, которые не портили ее лица, а лишь свидетельствовали о мягкости нрава, слишком много любви плескалось в ее ласковом взгляде и теплой улыбке, чтобы болезнь смогла забрать всю ее притягательность. Может бабья красота уже и увяла, но красота ее светлой души стала лишь заметнее.

— Ташенька, что это? — пораженно спросила женщина, зашедшую следом за Фроней, девушку. Отложив пряжу, она встала и тихонько подошла к лавке, загруженной полными сумками.

— Ташка! Это что платье? Это мне, да? Оно ведь никому больше не подойдет, стало быть мне, да? — обрадованно завизжала Фроня, заглянув в один из мешков, и достав из него расшитый желтый сарафан с прилагающейся к нему белой, и такой же расшитой желтыми узорами рубашкой.

— Тебе-тебе, кому ж еще-то, — широко улыбаясь, ответила девушка.

— Мое платье! Новое! Мое! Ах, какое оно красивое! — восхищалась девчушка, приложив к себе сарафан и любовно разглядывая узоры. — Ташка, спасибо тебе! — счастливо воскликнула девчушка, подпрыгивая от радости с прижатой к груди обновкой. Она подбежала к Таше и, жмурясь от переполняющего ее счастья, сжала сестру в крепких объятиях.

— Носи с удовольствием, сестренка, — ответила Таша, обнимая в ответ радостную девчушку, — тебе пора уж подходит, нужно и обновками обзаводиться. Сплетем тебе еще венок из молодых подсолнухов и будешь ты у нас по осени на празднике урожая самая прилепая девица, — продолжила Таша и весело подмигнула сияющей Фроне.

Фроня на миг снова крепко прижалась к сестре, и отбежала обратно к мешкам, с новым интересом быстро глянула внутрь и повернулась к сестре.

— Я сбегаю остальных позову, — весело сказала она и, получив одобрение, бережно положила платье на лавку и бегом направилась на улицу, звать остальных ребят.

Ташка, не теряя времени, и счастливо улыбаясь, стала выгружать съестное содержимое мешков: там были и копченые окорока, и крупы, и птица, и сыры, и вяленые ягоды, и орешки в топленом сахаре. Таша сама диву давалась тому, как смогла донести все это до дома. Все это еще предстояло разобрать и разложить в кладовой и подполе.