Мужчина приблизился, и Леона, наконец, смогла его рассмотреть. Улыбаясь, он остановился в паре локтей от нее, держа в руках две наполненные едой миски. Девушка выдохнула, лишь сейчас осознав, насколько она была напряжена.

— Ты не против? — спросил Кирьян, кивая на место рядом с ней.

— Нет, располагайся, — добродушно ответила девушка, пододвигаясь и освобождая край плаща.

Мужчина устало сел на освободившееся место. Поставив стопы на землю и уперевшись локтями в согнутые колени, он протянул Леоне одну из мисок и усмехнулся.

— Я подумал, что ты голодна не меньше нашего.

— Спасибо, — она благодарно улыбнулась и приняла угощение. — Это ты правильно подумал, — девушка весело усмехнулась.

— А чего не шла? Там уже во всю пируют.

— Я как раз собиралась, — улыбнулась Леона, не став признаваться в собственных сомнениях.

Она вдохнула пряный аромат, идущий от еды, и моментально почувствовала, как рот наполнился слюной, а желудок жалобно завыл.

В миске лежал большой кусок поджаренного на костре неудачливого тетерева, щедро сдобренный солью и травами, и несколько завернутых в лопух — чтобы не испачкали все золой — запечённых в углях картофелин. Сверху половину миски собой закрывал кусок мягкой, толстой и еще теплой лепешки, которые мужчины разогревали на больших, раскаленных в костре камнях.

— А откуда птица? — спросила девушка, отламывая от лепешки большой кусок и смачивая его в вытекшем в миску жире.

— Поймали. Мы снедь-то ведь обычно в харчевнях покупаем, тех что по дороге лежат. Или у людей, если мимо селений каких едем. В этот раз-то все в Яровищах закупили, еще со вчерашнего вечера, только мясо ж не повезешь целый день по жаре, пропадет. Пришлось самим настрелять, — ответил мужчина, отвлекшись от разделывания грудинки.

— Я не видела, чтобы кто-то охотился, — недоуменно сказала девушка, слегка повернувшись в сторону собеседника.

— Так, а кто ж охотится на тракте-то. Ты много дичи видела пока ехала? – хмыкнул мужчина, насмешливо поднимая брови.

— Я не присматривалась, — пожала плечами девушка.

Она аккуратно взяла птичий окорочок за кость и с наслаждением откусила большой, еще горячий кусок. Мясной сок тут же полился в рот, и она едва не застонала от блаженного удовольствия. Хотелось закрыть глаза и заурчать, настолько она была голодна, и настолько восхитительно вкусным казался этот нехитрый ужин после целого дня пути.

— Да некого там стрелять. Что птица, что зверье — они стараются подальше от людей быть. Поэтому нужно глубже в лес уходить-то за дичью. Мы ж не только рядом с обозом идем, но и лес по близости просматриваем, — пояснил наемник, утирая ладонью рот от птичьего жира. — А кто в лес углубляется, тот и охотится. По возможности, само-собой. Этого я подстрелил, — закинув в рот кусок лепешки и подмигнув, похвастался мужчина.

— Так ты хорош в стрельбе? — доедая мясо, и искоса взглянув на собеседника, спросила девушка.

— Не плох, — не стал отрицать наемник, — но все же с мечом обращаюсь лучше, — признался он, разламывая еще горячую картошку, и аккуратно снимая с нее черную горелую корочку.

— А где ты учился? — поинтересовалась Леона, повторяя манипуляции наемника с пачкающимися гарью клубнями.

Мужчина удивленно поднял брови.

— Почему ты едешь одна? — весело щуря глаза, вопросом на вопрос ответил мужчина.

Леона понятливо усмехнулась и более не отвлекалась от еды, и не задавала неуместных вопросов. С ужином оголодавшие путники покончили быстро.

Кирьян сыто утер ладонью рот, отставил опустевшую миску и, посмотрел на собравшихся у костра мужчин.

— Я пойду взвара налью. Тебе принести? — предложил он, вставая с нагретого места.

— Нет, спасибо. Не нужно, — покачала головой девушка, отставляя свою миску и вытягивая затекшие ноги.

Он молча кивнул, и ушел за напитком. Сидящие вокруг костра мужчины встретили его веселыми возгласами, подначивая и поглядывая в сторону оставшейся сидеть девушки. До нее доносились некоторые обрывки фраз и отдельные, наиболее громкие восклицания, сопровождаемые взрывами гулкого хохота.

Но Леона не вслушивалась. Мысли о случайно услышанном разговоре никак не оставляли ее. Она нутром чуяла растущее напряжение и грядущую опасность. Все звуки для нее отошли на второй план и доносились до нее словно из далека, будто у нее в ушах вдруг оказалась вода или толстые ватные пробки. Все ее внимание было сосредоточено не на том, что они говорили, а на том, как они это делали. Она напряженно всматривалась в освещенные пламенем костра лица, в их поведение, в жесты, пытливо подмечая детали, и пытаясь понять, — кто же тогда был в лесу? Кто эти тайные недоброжелатели, которым она помешала? И главное — чем, и чего от них можно ожидать?