Все еще хмурый стражник, сомнительно прищурился, и собирался уже что-то высказать, причем судя по его выражению лица, что-то явно подозрительное и нелицеприятное. Но страж, что говорил первым, его опередил:

— Да брось, Стойх, чаго к девке прицепился. Кака она тебе воровка, ты шо жуликов не видывал? — Тут он повернулся к Леоне, и махнул рукой, — да не трясись ты девка, — девушка мысленно удивилась - она и не тряслась, — скоро ужо вороты-то откроем, да поедешь спокойно, вона уже светает.

Мнительный страж бросил недовольный взгляд на сослуживца, но все же смолчал. Надо думать, баталии эти шли у них постоянно. И хмурый страж, видно, был уверен, что напарник в очередной раз помешал ему раскрыть злостного преступника. Мужчина недовольно подобрался, осмотрел девушку с ног до головы подозрительным взглядом, поджал челюсть и чопорно отвернулся.

Леона благодарно кивнула вступившемуся за нее стражу.

Небо постепенно светлело. На горизонте уже расстелилась широкая красноватая лента зари, предшествующая восходу солнца. Вот небосвод поразил первый солнечный луч, ознаменовавший начало нового дня. За ним медленно, словно нехотя, появилась дуга просыпающегося огненного светила.

Девушка завороженно наблюдала за рождением нового солнца, приветственно улыбаясь первым, мягким лучикам этого дня. И по всему телу у нее пробегали легкие мурашки от удивительного, переполнявшего ее чувства — будто в эти волшебные мгновения она впитывает в себя их свет и тепло, наполняясь от кончиков волос до самых пят особенной, целебной силой, что таит в себе Колыбель Богов.

Когда по селу разнесся колокольный звон, оповещающий о начале нового дня, стражники отворили ворота, пропуская пока что единственного раннего путника.

Пройдя сквозь ворота и наконец покинув село, Леона сразу направилась в сторону заранее уговоренного места. Обоз вот-вот должен был двинуться в путь. Заканчивались последние приготовления: кто-то тушил костры, кто-то нес с речки вымытые после завтрака котелки, кто-то проверял крепления повозок, кто-то складывал в телеги, оставшиеся после ночевки вещи, а кто-то просто расслабленно дымил грубо свернутыми папиросами, глядя на суетливые сборы. На приближающуюся девушку бросали заинтересованные взгляды, но от дел не отвлекались.

— Хо-о! А я-то думал, придешь ты или нет! — Радостно крикнул темнобородый мужик, согнувшись и выглядывая из крытой повозки. Он поудобнее перехватил кучу свертков, которую охапкой держал в руках, ненадолго скрылся за пологом, дабы уложить свою ношу, и спрыгнул на землю.

Это было тот самый кузнец, в лавке которого она днем ранее купила стилет и чей меч любовно разглядывала всю ярмарку. Как он тогда и просил, она вернулась за ножнами ближе к вечеру, когда народ начал стягиваться на балаган, там давали представление заезжие артисты — показывали сцены из сказок дальних народов. Получив и примерив свой товар, Леона задумалась, и решившись, спросила у оружейника, куда он направляется после ярмарки, а узнав, что их пути совпадают — едет ли он обозом, и можно ли примкнуть к нему. А тот, не выказав удивления, радушно разрешил присоединиться, обговорив заранее все нюансы — где собирается обоз, в какое время трогается в путь, как поедет, и остальные, не столь значимые моменты.

— Утро доброе, Бальжин! — Леона подъехала ближе и спешилась. — Пришла, как видишь. Как и было уговорено — с рассветом, — она улыбнулась и успокаивающе погладила фыркающего Флокса. — А ты часом еще не передумал меня с собой брать? — весело спросила девушка, лукаво прищурившись.

— Обижаешь, — басовито протянул кузнец. — Эй, мужики! — зычно окрикнул он собирающихся. — Я уж говорил, с нами девица поедет — лапы не распускать, за языком следить, оказывать помощь, коли потребуется! Звать Леоной. — Мужчины, приостановив сборы, повернули головы, снова рассматривая необычного попутчика. Кто-то приветственно кивал, кто-то весело улыбался, а кто-то поглядывал и вовсе без какого-либо интереса. — Ну все, хорош глазеть! Быстрее собирайтесь! Еще немного и по тракту не проехать будет. Ползаете как мухи сонные. Живее давайте, живее!

— Ну, девонька, — вновь обратился он к порозовевшей Леоне, — ты смотри, мужики-то у нас хорошие тут, эт я так для острастки, — хмыкнул он, оглаживая бороду, — не боись, в общем. Гляди, — он указал на три большие повозки с серым пологом, — эти мои. Мы первыми едем, за нами следом Чеслав. Вон вишь его, бугай высокий, волосья у него огневые. И повозки евоные, те что с рудым[3] рисунком на боковине. — Леона посмотрела на соседние две повозки, с расписанными красно-коричневыми узорами бортами, рядом с которыми раздавал указания крепкий рыжебородый мужчина. Он обернулся, видимо услышав, что зашла о нем речь, и кивнул, доброжелательно улыбнувшись в густые рыжие усы. — А за ним, уже замыкающим, Ольцик, вона его повозки, вишь лошадки у его все какие — карие, а сам он вон там, у кострища сидит, худой такой, а тот, что рядом с ним, с короткой бородкой – это Немир. Ну и остальные, кто верховой-то оберегатели наши — наемники. Немир, к слову, как раз из их братии. Нас тут десятка два человек-то, не шибко много. Ну, путь впереди долгий, еще познакомитесь. Щас выдвигаться уж будем, так что ты обожди пока. Если хош — можешь ко мне на облучок[4] садиться, а конек пущай рядом идет, если не буйный.

— Не буйный, — подтвердила девушка, внимательно слушая и запоминая все, что говорит оружейник, — но я все же верхом пока поеду, пусть Флокс пообвыкнет — он раньше с обозами не ездил. Спасибо, Бальжин.

— Ну, как знаешь. Ну все, ступай тада пока, может в кустики надобно ищо, время-то есть чуток. Потом долго остановок делать не будем.

Леона молча кивнула и решила последовать дельному совету — взяла Флокса и отправилась вглубь леса, на поиски подходящего для облегчения места.

***