Окрыленная предстоящим обучением, и уже мечтая о том дне, когда по ее воле откроется не хрупкое окно, которое исчезает от одного прикосновения, а настоящий переход к матери, девушка пошла обратно. Гостомысл наверняка сможет разобраться с ее силой и поможет научиться ей управлять. А потом… Может она сможет отыскать и отца…

Леона завернула к ристалищу и снова ощутила, как заворочалось внутри недовольство — Воимир мог бы и объяснить в чем дело, а не молча начинать командовать и грубить. «Если вы хоть на что-то способны», вспомнила она его колкость.

Вернувшись на поляну и переборов себя, она скептично подобрала деревянный меч. Однако мужчина, показывающий в это время Словцену какие-то движения, даже не взглянул на нее.

— Верхуслава покажет тебе, где взять ведро, — коротко бросил он и больше не отвлекался на девицу.

Полная злого раздражения, Леона не стала спорить и молча отправилась отбывать свое наказание. Если условие для ее обучения здесь — покорно встать под руку Воимира, то она готова на это.

[1] Жгучень (ягодень) месяц – соответствует месяцу июль

[2] Светелка – комната в верхней части дома, под самой крышей.

[3] Заклание – жертвоприношение.

[4] Светец – приспособление для закрепления лучины.

[5] Гульбища – здесь в значении: крытая терраса или галерея, окружающая здание по периметру поверх перекрытий подклета

Глава 19

Осень рано пришла нынче в эти края. Холодная, дождливая.

Последние свои деньки уж отмерял Златостав месяц, а бабье лето в Яровищах все так и не наступало. И только лишь все гуще ходили по небу тяжелые тучи, да все сильнее завывали ветра по ночам.

Селяне уже во всю стали готовиться к зиме да убирать скорее остатки урожая — с таким началом осени и до первых заморозков не далеко, чуть передержишь — обмерзнет, пропадет.

Таша разогнулась от земли, утерла рукой лоб и глянула вверх, на свинцовые облака. Небо хмурилось, не пропускало дневной свет солнца, и случайному прохожему могло показаться, что уже опустился вечер, хотя день еще только едва дошел середины.

Павлош с самого утра занялся заготовкой дров на зиму, и по двору весь день разносились ритмичные глухие удары топора.

Заправив под потертую косынку выбившиеся волосы, Таша наклонилась обратно к грядке и продолжила убирать в корзинку поспевшую репу. Рядом, в большой картофельной грядке, возились с выкапыванием клубней младшие сестры — девятилетняя Соня да конопатая Фронька.

Вторая же по старшинству сестра — Тося, семнадцати годов, сидела сейчас в избе и, пока еще совсем не стемнело, заканчивала вышивку своего свадебного платья. Через две седьмицы, поведет ее под венец ее соколик — парубок из соседней деревни, посватавшийся к ней еще по лету.

До вдруг сестер донесся какой-то неясный шум. Будто у ворот дома кто-то остановился.

«Неужто гости пожаловали?» — подумала Таша, кинув зачем-то в ту сторону косой взгляд, и выдергивая из-под земли очередную репку. Огород был разбит на заднем дворе и из-за избы девочкам ничего не было видно.

Стихли гулкие удары топора. Зазвучали незнакомые мужские голоса, и в ответ им раздался хмурый голос Павлоша. И снова заговорил один из мужчин. Бодро, весело.

Заинтересованно переглянулись младшенькие. Ух, и хотелось им сейчас побросать лопаты да с любопытством кинуться скорее к крыльцу.

Из избы выскочила шокированная Тося и тут же побежала в огород к сестрам.

— Таша! — громко зашептала девушка, подбегая к грядкам. — Ташка! Там к тебе свататься приехали! — выпалила она, сделав широкие глаза.

Сестры обалдело уставились сначала на Тосю, потом на старшую.

Та ошарашенно опустила репку, которую только что отряхивала от комков земли, и потрясенно со всеми переглянулась.

— Кто? — только и смогла, что тихо спросить девушка.

К ней уже давно забыли дорожку женихи. Три года уж почти прошло с того дня, как сгинул отец, и она начала отваживать сватов. А ведь тогда она уже была сговоренная… А все одно отказала, хоть и щемило сердце в груди… Последних засватчиков еще прошлым летом развернула обратно... Некому уже к ней свататься-то ходить теперь.

Девушка вдруг замерла, ощутив, как сердце в груди пропустило удар. Неужто это… Да нет, не может быть такого… Она взволнованно уставилась на сестру.

— Не знаю, — весело пожала плечами Тося и зачем-то оглянулась назад, где слышны были мужские голоса. — Не местный он. И странный какой-то. Волосы у него уж очень коротко стрижены и безбородый, хотя мужик уже.

Дыхание у Таши вдруг перехватило. И от накрывшего ее сладкого ужаса она зажмурилась, на миг неверяще прижав руки к лицу, и почувствовала, как быстро-быстро забилось внутри взволнованное сердце.